Ну что, прошлое возвращается?

Политика

С друзьями на NN.RU

У вас пока нет друзей на NN.RU, поэтому ссылка на тему не может быть отправлена.

Воспользуйтесь поиском, чтобы найти новых друзей.

В социальных сетях

Wiserod

05.08.2012

Стал читать Хронику текущих событий. Прямо как сейчас. Все повторяется.
Как написал Александр Морозов: "Какой-то адский ужас. 1982. Потом 1994. И вот теперь уже 2012. Как будто бесы какие-то водят нас по кругу… Из недр общества – вполне благополучного уже, вновь набравшего потребительский жирок, вроде бы уже забывшего о малиновых пиджаках, вроде бы уже смеющегося над своим уже ушедшим в прошлое героическим пьянством на турецких курортах («Тагил рулит!») – вдруг вылезает какое-то чудовище, которое радостно жаждет бодрого насилия, воспевает централизм, возносит до небес свою корпоративную этику, хочет по каждому поводу выносить свои безапелляционные моральные оценки и наслаждается арестами и посадками"
И вот в Хронике 1982 года:
"Заседание проходило в отсутствие АРЦИМОВИЧА, т.к.
экспертиза признала его невменяемым (диагноз - шизофрения, "философская интоксикация"; в качестве обоснования диагноза приводились соображения: ранее находился в психиатрическом учреждении, просится за границу, возомнил себя личностью, замкнут не имеет друзей, критикует марксизм-ленинизм, иронично вел себя на следствии, хладнокровно ожидая собственное будущее; диагноз подписан врачом ШУЛЬГОЙ); признание АРЦИМОВИЧА невменяемым поддерживали его жена и мать. Представитель экспертизы попросил суд назначить АРЦИМОВИЧУ место пребывания там, где он не сможет "читать и писать".
АРЦИМОВИЧУ инкриминировали написание статьи "Противоречие
на противоречии" (критический анализ работ Маркса) и размножение книги А.Зиновьева и "Вестника РХД"." И т.д.

ru.wikisource.org/wiki/%D0%A...2%D0%B8%D0%B9/6

Ответить

Ссылка на сообщение

открыть ссылку в новом окне

В социальных сетях

vladmir

05.08.2012

www.newtimes.ru/articles/detail/53563/
18 июня 2012 года Светова Зоя

Тридцать лет спустя

В ночь с 3 на 4 августа 1982 года была арестована моя мама Зоя Крахмальникова. Арестована за издание сборников христианского чтения «Надежда», состоящих исключительно из текстов религиозного содержания. Ее же обвинили в «антисоветской агитации и пропаганде», продержали год в СИЗО «Лефортово» и приговорили к пяти годам ссылки. Amnesty International признала мою мать узницей совести. Ни один из священников РПЦ, ни один из иерархов РПЦ не высказался в ее защиту. Ни один из них не поехал к ней в ссылку, хотя она пострадала за веру.

Сегодня, тридцать лет спустя, в Хамовническом суде судят молодых женщин, позволивших себе выступить в храме с протестной акцией против слияния РПЦ и власти. Amnesty International признала их узницами совести.

Участницы группы Pussy Riot считают свою акцию актуальным искусством. РПЦ считает ее богохульством и святотатством. Многие православные почувствовали себя оскорбленными, есть и другие — они выступили в защиту арестованных, призывали РПЦ и суд к милосердию. Девушки попросили у православных прощения за оскорбление, нанести которое у них не было умысла.

История повторяется: и сегодня, как тридцать лет назад, ни один из священников РПЦ не согласился прийти на суд и выразить свое отношение — ни к самой акции в храме Христа Спасителя, ни к тому суровому наказанию, которому ее участниц уже подвергли.

Они пришли в половине десятого вечера. Это было на даче в Кратово, в 40 километрах от Москвы. 30 лет назад. В августе 1982-го. Большой рыжий пудель Март не почуял беды. Он вилял хвостом, когда шестеро чужих людей поднимались по лестнице на второй этаж. Дверь была открыта. Мы были втроем: я, мама и мой четырехмесячный сын Филипп.

«Выдайте документы и материалы клеветнического содержания, — сказал один из них, остановившись у входа на кухню. — Вот санкция на обыск». Мама молчала, потом собралась и твердо сказала: «Ищите». И они искали. Несколько часов они выдвигали ящики письменных столов, выгребали одежду из шкафов, рылись в детской кроватке Филиппа, не обращая внимания на то, что он спит. На даче не было телефона. Мобильников тогда еще не придумали.

Мы не знали, что в то же самое время, в 21.45, в нашей московской квартире и по нескольким адресам у друзей тоже идут обыски. И там забирают то же, что и у нас: рукописи, записные книжки. Все книги, вышедшие на Западе: Бердяев, Флоренский, Набоков, Библия. Помню, как обрадовался один из следователей, когда увидел пишущую машинку. «Я протестую, — сказала мама. — Это орудие моего профессионального труда. Вы не имеете права ее забирать».

«Имеем», — ответил ей следователь, усмехнувшись в усы.

Сегодня, когда читаю возмущенные реплики о том, что на обыск к Навальному не пустили адвокатов, думаю: вот это все, чего добились за 30 лет, — адвокат имеет право присутствовать на обыске. А толку? Все равно делают что хотят.

А тогда — ни адвокатов, ни журналистов, никого. И то же унижение, тот же временный плен: погулять с собакой, выйти в туалет — только в сопровождении понятых.

И вот уже личные письма бабушки из сталинского лагеря, любовные письма покойной папиной жены — в чужих руках. Сгребают все в конверты, в папки, в мешки, в мешки. Все пригодится, потом посмотрим.

Ага! Детские пеленки — и в них можно рыться. Спасибо, что не забираем.

Под утро, когда уже все перевернуто вверх дном, книги, бумаги, копирка уложены в мешки, негромкий голос: «Зоя Александровна, собирайтесь, поедем с нами!»

«Скорей, скорей…» И вот уже черная «Волга» уносит маму в Москву, в Лефортовскую тюрьму. И я одна с младенцем в разгромленном доме.

Сегодня, 30 лет спустя, с обысками приходят, чтобы найти лозунги антигосударственного содержания и деньги Госдепа на революцию. Теперь забирают не пишущие машинки, забирают компьютеры, мобильники, симкарты. Но так же, как и тогда, берут личные письма, школьные сочинения. И все это сгинет в пыльных шкафах унылых кабинетов, как сгинули рукописи и письма, забранные летом 1982-го.

И снова, как 30 лет назад, мы — враги власти. Как были врагами те, к кому приходили с обыском в 37-м. Природа власти осталась прежней. Ее дух, ее энергетика — те же. И те же гэбэшники, только на «Ауди», а не на «Волгах». Тон задают наследники прежних — из 37-го, из 80-го.

Когда в домах изымали книги, рукописи, пишущие машинки, нынешний президент страны трудился бок о бок с теми, кто планировал и осуществлял эти обыски, расследовал дела против тех, кто якобы замышлял «подрыв советского строя», как моя мама, для которой орудием труда была пишущая машинка. А люди в серых костюмах с серыми лицами считали ее орудием преступления.

Почему наши дети, возомнившие, что могут жить, как свободные люди в свободной стране, должны вновь опасаться прослушек и переживать обыски? Разве не было перестройки, не было миллионных тиражей «Архипелага ГУЛАГ»?

Почему мы не можем сбросить с себя это проклятие?

Нужна люстрация. Нужно назвать белое — белым, а черное — черным. Нельзя садиться играть с дьяволом.

У него всегда крапленые карты.
===

Ответить