Чунге и всем его предыдущим реинкарнациям посвящается, или зачем нужна прогнозная аналитика. Близзарду тоже полезно.

В мире

С друзьями на NN.RU

У вас пока нет друзей на NN.RU, поэтому ссылка на тему не может быть отправлена.

Воспользуйтесь поиском, чтобы найти новых друзей.

В социальных сетях

men

02.02.2009

Статья из журнала Эксперт, про цены на нефть, долго не мог вспомнить в каком она номере была, хотел еще Близзарду показать, когда он про цены на нефть сказки рассказывал.

Особенно интересно, что эта статья вышла в номере от 05 февраля 2007 года., то есть прошло почти 2 года, которые были бездарно использованы. И это лишь маленький пример отношения к прогнозной аналитике в России.

www.expert.ru/printissues/expert/2007/05/mirovoy_rynok_nefti/

Накануне [ 48 ]
Игорь Лавровский, автор «Эксперт»

Анализ динамики мировой и американской нефтедобычи за минувший век показывает, что ценовой всплеск последних лет в ближайшее время сменится новой масштабной коррекцией глобального значения. Дешевая нефть вызовет кризис российской экономики

Фото: AP

Причины изменения стоимости нефти на мировом рынке окутаны густым туманом информационного шума, и возникает ощущение, что кому-то очень влиятельному здесь есть что скрывать. Догадки встречаются самые экзотические — вплоть до влияния Солнца на активность нефтяных брокеров.

От чего все же зависит уровень мировых цен на нефть (см. график 1)?

Нефтяные аналитики любят объяснять движение нефтяных цен фундаментальными факторами, действие которых, на наш взгляд, мало что объясняет.

Фундаментальные загадки
Как следует из графика 2, добыча нефти странами — членами ОПЕК устойчиво увеличивалась в периоды низкой стоимости сырья (1965–1973 и 1986–2004 гг.), а остановка роста добычи ОПЕК в 1974–1980 годах совпала с периодом высоких цен. Это, казалось бы, подтверждает популярную теорию ценовых манипуляций картеля как главного фактора ценообразования. Однако резкое снижение добычи ОПЕК в 1981–1986 годах происходило на фоне не увеличения, а падения мировых цен на нефть в реальном исчислении.

Вряд ли удастся обнаружить какую-либо значимую связь между колебаниями цен и плавно увеличивающейся добычей нефти странами, не входящими в ОПЕК. Временные приостановки роста добычи этими государствами совпадали с периодами как повышения цен (1974–1975, 2002–2005 гг.), так и их падения (1983–1986 гг., см. график 3).

Добыча нефти в странах бывшего СССР характеризуется и временами больших неудач, когда сокращение добычи накладывалось на снижение мировых цен, и периодами крупных удач, когда добыча снова начинала увеличиваться в ситуации роста цен на мировом рынке (см. график 4). Отсюда можно сделать статистически безупречный, но абсурдный по смыслу (мировой рынок делает нам еще лучше, когда нам и без того хорошо, и старается навредить, когда нам становится хуже) вывод, что мировые цены растут тогда, когда повышается добыча нефти в России и других государствах бывшего СССР, и падают, когда в нашей стране кризис.

Не выдерживает критики при пристальном рассмотрении и идея повышения цен на нефть из-за роста ее потребления. Мир использует все больше нефти, но темпы роста потребления, в отличие от цен, практически не меняются в течение длительных интервалов времени (см. график 5). Влияние расширяющихся рынков Индии и Китая не объясняет динамики мировых цен — суммарный ежегодный прирост потребления в этих двух странах при всех высоких относительных показателях составляет всего 0,2–0,5% мирового спроса.

Снижение потребления нефти в конце 1970−х — начале 1980−х годов и слом динамики по сравнению с 1960–1970−ми годами были вызваны активной энергетической политикой развитых государств Запада и глубоким кризисом стран третьего мира. Конечно, и то и другое стало следствием изменившейся энергетической ситуации, но причинно-следственные связи выглядят именно так: темпы потребления зависят от цен, но опосредованно — через долгосрочные изменения государственной энергетической политики, а не как прямой результат текущей рыночной конъюнктуры.

О физической нехватке нефти говорить сегодня не приходится. Запасы нефти за двадцать лет, с 1985−го по 2006 год, почти удвоились — с 770 до 1200 млрд баррелей (164 млрд тонн), что позволяет поддерживать сложившиеся темпы ее потребления еще длительное время.

Театр одного актера
Так чем же все-таки определяется динамика цен на нефть? Начиная с открытия нефти в Пенсильвании во второй половине XIX века мировая нефтяная промышленность пережила не менее восьми циклических пиков активности, после которых наступал резкий и неизбежный спад. Нефтяная отрасль — типичный пример boom/bust-бизнеса, то есть такого, для которого характерны периоды лихорадочной активности, чередующиеся с временами застоя. В этом рынок нефти не уникален. Исключительность его в том, что определяющее влияние на весь мировой рынок нефти оказывает всего одна страна — Соединенные Штаты Америки.

В то время как основная часть ресурсов жидкого топлива находится на Ближнем и Среднем Востоке, примерно 80% всего капитала мировой нефтяной промышленности сосредоточено в США. В Штатах существует гигантский фонд низкопроизводительных нефтяных скважин, которые работают вполовину мощности. Никакой свободный рынок не может оправдать существования огромной малопроизводительной резервной системы нефтеснабжения, этого детища холодной войны. В случае серьезного мирового политического кризиса, войны, перерыва в поставках Америка может удвоить собственную добычу нефти за считаные дни, если не часы. Плюс к тому в стратегических запасах содержится резерв нефти, достаточный для возмещения импорта в течение 90 дней, или около 100 млн тонн. Причем планируется удвоить длину этого дамоклова меча, нависающего над рыночной стихией, доведя стратегические запасы до 1,5 млрд баррелей.

Однако срок жизни нефтяной скважины ограничен 20–25 годами. Сохранить свой добычный потенциал Соединенные Штаты могут лишь периодическими кампаниями массированного бурения, финансирование которых возможно только за счет роста мировых цен на нефть. Поэтому мировой нефтяной цикл привязан к циклу воспроизводства американских нефтегазодобывающих скважин и коррелирует со средним временем эксплуатации скважины (см. график 6). А издержки воспроизводства капитала американской нефтяной промышленности перекладываются за счет повышения цен на весь мир. Это именно та загадка, которую американские нефтяники и политики тщательно от всех скрывают: не ОПЕК, а США стоят у штурвала глобального нефтетанкера.

Механизм одностороннего контроля над мировым рынком нефти американцы создали в 40–70−х годах ХХ века, прекрасно понимая, как говорил еще лорд Керзон, что «дело союзников приплыло к победе на гребне нефтяной волны», и имея намерение и впредь свободно «серфинговать» на таких гребнях.

Действует этот механизм так: США согласуют желаемый уровень цен с Саудовской Аравией, а саудовцы добывают больше или меньше нефти, чтобы выйти на данный уровень. Саудовская Аравия, которой принадлежит около четверти всех мировых запасов нефти, выступает в роли компенсирующего, свингового поставщика. Aramco, эта непубличная, закрытая от посторонних взглядов гигантская американо-саудовская корпорация, по стоимости активов превосходящая «Газпром» примерно втрое, — главный маркетмейкер в мире. Влияние Aramco, фактически управляемой правительствами США и Саудовской Аравии, многократно усиливается путем координации действий с другими транснациональными «сестрами» — такими, как Shell, Exxon Mobil и Shevron. Олигополия с нефтяного рынка никуда не делась.

Для сохранения действенности этого механизма требуются серьезные политические усилия и постоянная накачка военных мускулов. И нет никаких оснований предполагать, что этот отлаженный механизм более не действует. Наоборот, американцы решили усилить возможности контроля над мировым рынком нефти путем дерзкой экспедиции в Ирак. Если им удастся распространить свой контроль и на Иран, то нефтяной рынок попадет в их полное распоряжение, так как эти три страны располагают примерно половиной всей мировой нефти и почти всеми ресурсами нефти дешевой. Всем остальным государствам, включая Россию и США, добыча нефти обходится гораздо дороже.

Спад не за горами
Несмотря на то что США имеют практически открытый доступ к ближневосточным богатствам, основой американского энергетического могущества остается их собственная нефтяная промышленность. В настоящее время инвестирование в американскую нефть медленно ползет вверх. Активность бурения уже почти втрое превысила уровень кризисного 1999 года, но пока еще вдвое ниже, чем в пиковом 1981 году. Но уже сейчас в США работает в два раза больше буровых установок, чем во всем остальном мире вместе взятом! Объем ввода скважин приближается к уровням конца 1970−х — начала 1980−х годов (см. график 7). Это означает, что пик, а за ним, соответственно, и спад не за горами. Судя по наблюдавшейся в прошлом динамике, точка перелома будет достигнута в 2007–2009 годах. То есть нынешняя нефтяная эйфория продлится всего два-три года. Это та фора, которую Россия все еще, возможно, имеет для осуществления стратегического маневра.

Одна из опасностей нынешней ситуации заключается в том, что, перед тем как надолго упасть, цены могут еще подрасти, порождая необоснованные надежды и приводя к неверным политическим и экономическим решениям.

Что будет после того, как цены дойдут до пика? США просто обвалят их, потому что высокие цены им будут уже не нужны. Наоборот, надо будет, чтобы покупали больше нефти, так как сейчас идет процесс мощного инвестирования в нефтяную промышленность и добывающие возможности уже превышают спрос. Если мы увидим, что в Америке началось резкое снижение инвестиций в бурение, это будет означать, что цикл заканчивается. И это будет сильным сигналом к тому, что цена должна вот-вот упасть.

Готовиться к кризису
Что будет означать нефть по 20 долларов за баррель для российской экономики? На наш взгляд, быстро изменится ситуация во внешней торговле, рубль обесценится. Больше всего пострадает частный сектор — многочисленные импортеры, черный и серый рынок, которые сегодня обеспечивают занятость и снабжение потребительскими товарами миллионов людей. У них закончатся деньги, они побегут в банки, резко возрастет нагрузка на банковскую систему, банкам нечего будет предложить, потому что доходы от экспорта упадут. В то же самое время экспортеры потеряют возможность малой кровью разрабатывать новые месторождения. Старые действующие месторождения станут нерентабельными до следующего цикла. Наступит полномасштабный экономический кризис.

Главной политической проблемой будет не столько дефицит бюджета, сколько опустение полок и разорение мелкого бизнеса. Возникнет очень опасная политическая нестабильность, причем носителями ее будут не маргиналы, которых сегодня опасаются в политических кругах, а те, кого пока никто не боится, но кто гораздо страшнее маргиналов, — это люди, которые в данный момент трудоустроены. Надо понять, что главная цель в условиях кризиса — не спасти бюджет, а не допустить опустения полок, массового разорения мелкого бизнеса и потери рабочих мест.

1998 год оставил черную полосу в новейшей истории российской экономики. Но тогдашняя коррекция была не того масштаба и эпизод быстро закончился. Произошла корректировка обменного курса, а потом начался быстрый рост цен на нефть, который остановил кризис. Нужно ожидать, что в этот раз могут начаться процессы, напоминающие не 1998−й, а 1986–1988−е, закончившиеся, как известно, 1991−м годом. Вот та модель развития ситуации, к которой нужно быть готовыми. Никогда не следует также забывать и 1929 год, когда рухнули все мировые рынки, в том числе рынок зерна — основы экспорта России. Не Сталин, а мировой экономический кризис прикончил нэп и породил госмонополистический социализм, причем не только в СССР, но и у его главного торгового партнера, а затем главного врага — Германии.

Возможные решения нужно искать прямо сейчас, сегодня. Необходимо найти способ увеличения инвестиций в материальную базу нефтедобычи и затратить деньги на масштабное импортозамещение.

Ответить

Ссылка на сообщение