Кто обитает на дне.

В России

2406

С друзьями на NN.RU

У вас пока нет друзей на NN.RU, поэтому ссылка на тему не может быть отправлена.

Воспользуйтесь поиском, чтобы найти новых друзей.

В социальных сетях

andrew_

14.04.2023

В прошлом августе Роскомнадзор сообщил, что только за первые полгода войны россияне написали около 145 тысяч доносов на «фейки» о российской армии. В эту статистику совершенно точно попала бывшая преподавательница, с начала вторжения в Украину отправившая больше 900 доносов на соотечественников — ученых, писателей, правозащитников и даже на российских военнослужащих, оказавшихся в плену. «Медиазона» поговорила с ней и несколькими другими доносчиками, из-за которых люди оказались под следствием или в тюрьме.
----------------------
«Я живу в городе-миллионнике, работаю на непостоянной основе, то есть у меня неполная рабочая неделя, — рассказывает о себе в переписке с "Медиазоной" серийная доносчица Ксения Кротова, которая утверждает, что за год войны отправила около тысячи доносов на россиян. — Так как у меня собственная квартира и есть сбережения, то у меня остается свободное время на доносы. По сути я мелкий рантье — человек, живущий на сбережения и на проценты с них. Ранее несколько лет работала в сфере образования (преподавала в вузе и в колледже). Мне под 40 лет, образование высшее. В силовых структурах никогда не работала, и у меня нет родственников, которые там работают».

Осенью минувшего года антрополог Александра Архипова, создательница телеграм-канала «(Не)занимательная антропология», на одном из своих мест работы получила донос на саму себя — его с указанием собственного электронного адреса отправила Кротова. Архипова написала ей с предложением поговорить — и получила вежливый и подробный ответ. В нем Кротова кокетливо отмечает, что ее «еще рано изучать, так как СВО не завершилась», но все-таки довольно подробно о себе рассказывает, не приводя данных, которые могли бы ее деанонимизировать. Отдельно она попросила Архипову не публиковать имя, которым она подписывает доносы. «Попросила, чтобы моя фамилия слишком часто не выскакивала в результатах поисковиков», — объясняет «Медиазоне» свое желание Кротова.

Доносчица охотно вступает в переписку с незнакомыми людьми, отвечает поздно вечером и обещает прислать «список ответов» на вопросы. «Сразу скажу — если на какой-то вопрос не сочту нужным ответить, то прямо укажу: на такой-то вопрос ответ не даю», — заранее уточняет она.

Письма Кротовой большие и очень подробные. Так, Архиповой доносчица сообщает, что «автомобиля и дачи у нее нет и не было», «в браке не состоит, детей не имеет», «за границей не приходилось бывать ни разу». Также женщина подчеркивает, что «не принадлежит к национальностям, которые имеют право на репатриацию из России», но «относится к той части среднего класса, которая приобрела благосостояние при Путине».

В разговоре с Александрой Архиповой Кротова не без гордости себя называет «профессиональным неоплачиваемым доносчиком» и указывает, что за год войны отправила 764 доноса, так как строчит их «два через два дня». Позднее для «Медиазоны» Кротова уточнила, что всего с 24 февраля прошлого года по 13 апреля нынешнего написала 922 доноса.

Жалуется Ксения на россиян, которые дают комментарии СМИ — «иностранным агентам», а также на российских военнопленных.

«Сразу скажу: канал с интервью с пленными смотрю с целью выявления тех, кто сдался в плен добровольно и (или) в плену распространяет ложь о специальной военной операции, — докладывает она в письме. — Информацию на них я передаю российским властям для возбуждения уголовных дел — за сдачу в плен и за фейки о спецоперации».

Свою деятельность Кротова метафорически сравнивает «с использованием подводных лодок для уничтожения судов противника», а целью считает создание «атмосферы страха, при которой любой выступающий в СМИ-иноагенте начинает думать, не донесут ли на него его работодателю или властям».

Женщина говорит, что для учета доносов составила список, который называет «файл-реестром», по нему же ведет учет эффективности жалоб. Иногда на доносы не отвечают с первого раза, тогда Ксения их дублирует или отправляет в другие инстанции.

«За два дня я просматриваю более 20 часов видеозаписей с ютуб-каналов СМИ-иноагентов, — рассказывает она. — Я отмечаю на видео тех граждан России, кто там выступает и проживает в России, например преподаватель вуза, который дал комментарий, школьный учитель и т. п. На покинувших Россию я пишу доносы крайне редко, так как их все равно власти привлечь не смогут (кроме того, бежавшие фактически утрачивают из-за забот на новом месте способность как-то участвовать в российском протестном движении). А вот те, кто остался в России — это потенциальные цели для доносов, так как их можно наказать: оштрафовать, уволить».

Кротова признается, что считает Украину «отсталой» страной и она ей «глубоко безразлична», ведь там не живут ее близкие или друзья. Не жалеет она и завербованных на войну российских заключенных.

«Вопли о потерях среди бывших заключенных мне даже приятны, — признается она. — В России огромное количество заключенных, в отношении которых ни власти, ни общественники практически не ведут работу по трудоустройству. Советская система трудоустройства бывших зэков распалась, а новая не возникла. В итоге эти заключенные после освобождения в массе идут на новые преступления. Их гибель смертью храбрых очень выгодна — мне как законопослушному человеку: они не вернутся в мой город и у нас сократится преступность».

В письме Кротова уверяет, что не получает денег, вознаграждений и «поглаживаний в виде лайков и репостов» за свою деятельность, но ее интерес «сугубо материальный», потому что она не хотела бы в случае проигрыша России платить репарации Украине из своих налогов.

Рассказывая о своей деятельности, Ксения подробно описывает и собственную родословную. «Доносительство у меня, что называется, в крови, — делится она. — Мой дед 1922 года рождения, выходец из зажиточной семьи (не репрессированных), был советским офицером на фронте с 1942 по 1945 год. Он был сексотом НКВД, о чем мне сам откровенно говорил. Мне даже известно, как он подписывал доносы. Мне довелось с ним жить в одной квартире на протяжении почти 20 лет, и он активно использовал инструментарий жалоб для получения от властей того или иного. Мне приходилось ему помогать в этом, и так образовался навык написания жалоб, а оттуда — доносительства (если умеет человек писать жалобы, то доносы уж научится писать). Конечно, мои доносы отличаются от его доносов, например, я подаю в электронном виде и активно пользуюсь сайтами судов, органов власти, вузов. Это позволило развить масштабное доносительство в отношении жителей из разных регионов России».

zona.media/article/2023/04/14/na_dne

Ответить

Ссылка на сообщение