Режиссёр Юрий Быков: "Если это и делать, то только ради денег"

В преддверии съемок второго сезона сериала "Метод" (первый сезон снимался в Нижнем Новгороде в 2014 г.) известный российский режиссер Юрий Быков поделился с редакцией Городского портала NN.RU своими творческими планами и мнением о современном состоянии киноиндустрии. А также рассказал, почему он отказался от участия в громком проекте «Метод», съемки второго сезона планируются в Нижнем Новгороде.

- Юрий, если не секрет, какие у вас текущие проекты?

- Как же я ненавижу это слово «проекты». Надеюсь, что я от него отделаюсь когда-нибудь. Я буду снимать фильм «Завод» в сентябре-октябре, продюсирую я и еще несколько партнеров. В феврале следующего года мы планируем эту картину закончить.

- В Facebook вы разместили объявление о наборе новой команды, это для нового фильма?

- Не только на этот фильм, но и на последующие, если повезет. На объявление очень часто отзываются романтики, молодые, ищущие себя люди. Редко кто относится к кино как к какой-то конструктивной работе, серьезной профессии. Сейчас много информации в интернете, как устроено кино, много студий продакшна, очень много современных технологий, которые сильно облегчили процесс создания фильмов. Сейчас режиссером может быть любой человек. Поэтому трудно выбрать тех людей, которые сосредоточены на глубокой и конструктивной работе. В основном, люди хотят потусоваться. А мне хочется собрать команду из 10-15 серьезных ребят, закрыться где-то и работать над действительно серьезными делами, прощу прощения за тавтологию.

Но слово «серьезные» стало для меня принципиальным, потому что я сталкиваюсь с большим количеством несерьезных людей.

- А человек без опыта может стать ассистентом режиссера?

- Смотря какую ассистентуру вы имеете в виду. Бывает ассистент по локальным задачам. А есть ассистент — «разбуди-принеси-покорми». Таких ассистентов я не искал, потому что я человек достаточно жестко сформированный и в режиме, и в быту. Моя любимая поговорка — «Слуг в 1917 году отменили». Я искал себе ассистентуру профессиональную, людей, которым я могу делегировать какие-то полномочия. А было много людей, которые хотели так аморфно, абстрактно быть ассистентом. На вопрос «Ассистентом чего вы хотите быть?» отвечали: «Чего угодно». Очень много романтиков, а тех, кто хотят локально развиваться в профессии, мало.

- А для чего вам нужна ваша собственная кинокомпания?

- Чтобы административно курировать собственные картины, чтобы не подключать сторонние ресурсы, студии, так как стороннее администрирование очень сильно съедает бюджет, а для авторской картины это принципиально. На коммерческой картине с государственной поддержкой очень часто много денег улетает в трубу по разным причинам, но это не так чувствительно, потому что найдутся еще. А на авторской картине это всегда гроши, ты же никогда не вернешь эти деньги в прокате. Тем более если кино остросоциальное, на телек его не продашь, потому что существует определенное негласное табу на распространение подобного контента. Поэтому мной было принято решение, что будет создана такая студия, которая будет обслуживать мои творческие интересы.

Это не плохо и не хорошо - просто по-другому. Студия «Кода» будет заниматься нетиповым неконвейерным производством.

Художник очень часто оказывается заложником ситуации, так как огромное количество посредников и иерархия создают невозможность контролировать процесс, достучаться до верхов.

Я через это проходил, это все очень губительно. Естественно, эта система меня не устраивает, но я понимаю ее справедливость и логичность с точки зрения коммерческого кино, а с точки зрения авторского такого быть не должно. Существует другая схема — художник-импресарио как Звягинцев-Роднянский, но я такого себе покровителя не нашел. Видимо, это в силу специфики того, что я снимаю. Я не особо завидный и лакомый кусок. Скорее всего, существуют определенные причины, которые привлекают того или иного продюсера опекать художников и режиссеров. За всю мою карьеру такого человека не появилось. Но я человек более приземленный и прагматичный в смысле обслуживания своих интересов, поэтому мне более-менее нормально, это меня не напрягает. А другие художники и режиссеры - беззащитные дети. В каком бы возрасте они не были, и они страдают. Кому-то везет оказаться под опекой в хорошем смысле, а кому-то нет. Но я для себя принял решение, что поисками опекуна заниматься не буду.

- Как вы будете продвигать фильм «Завод» и будет ли широкий прокат?

- Широкого проката не будет, это бессмысленно с точки зрения экономики и прагматики.

В широкий прокат чаще всего приходиться вкладывать больше, чем в производство. Сняли за рубль, на прокат потратили три. В контексте работы над авторской картиной это лишено всякого смысла. Поэтому сначала фестивальная история, а дальше - интернет. В зависимости от наличия медийных лиц может быть какой-то ограниченный прокат, но это больше имиджевая акция, которую могут себе позволить крупные игроки. Если у тебя нет поддержки какого-то олигарха или банка, ты себе такую имиджевую акцию позволить не можешь, да она и не нужна, потому что интернет очень быстро распространяет контент.

- Я посмотрела фильм «Большой» Валерия Тодоровского. Мне не хватило того, что есть в ваших фильмах, какой-то жизненности...

- А может такой задачи и не стояло.

Любой художник — он заложник того, чем занимается. Большие проекты — заложники больших денег, больших покровителей, больших ресурсов. Чем больше проект, тем больше в нем компромиссов. Чем более камерная работа, кустарнее, тем она честней.

Для какого-то художника это не трагедия, а для художника, который раньше занимался камерными вещами, - трагедия. Никита Михалков, Алексей Учитель - абсолютно камерные режиссеры, которые свалились в эти большие деньги. С возрастом почему-то очень опытным людям начинает казаться, что чем больше денег, масштаба и рекламы, тем жизненней картина. Но мы знаем, что такие картины как «Мой друг Иван Лапшин», «Проверка на дорогах», «Зеркало» переживают эпохи. И эти картины не были не только высокобюджетными, они по сути своей не выходили в прокат. Поэтому это соблазн больших денег, вечная борьба человека с собственными внутренними демонами. Мне как человеку молодому достаточно просто об этом говорить, так как я ни к чему не привязан - ни к амбициям, ни к желаниям быть замеченным.

Тщеславие — это болезнь.

- Все-таки амбиции для кино — хорошо или плохо?

- Амбиции — это неплохо, они есть у всех. Хорошо сделанное искусство все равно найдет дорогу к зрителю. Рукописи не горят.

- А «Время первых» вы посмотрели?

- Нет.

- Нет желания смотреть?

- Это как-то мимо меня прошло, потому что на момент выхода картины я боялся получить эмоциональное впечатление, которое заставит меня выступить публично. Я знаю, что та история, которая была придумана при мне, была совершенно другой и она была более радикальной. А сейчас это абсолютно патриотическое кино с положительными героями. Изначально был более сложный посыл, все было сложнее прежде всего с человеческой точки зрения. Мне кажется, что именно эта сложность и привела к тому результату, который продюсеров не устроил, потому что все-таки, когда ты снимаешь широкоэкранное прокатное кино, ты должен учитывать аудиторию. Кстати, Тимур в этом смысле абсолютно не глупый человек.

Уже тогда я стал понимать, что аудитория широкоэкранного кино — это, мягко говоря, уровень «Ашана».

Я понимал, что у той картины, которую мы делали, вряд ли будет прокатный потенциал. В итоге все встало на свои места. Мы делали абсолютно непродаваемый контент, а надо было делать совершенно по-другому. И картину полностью пересняли.

- На премьере фильма «Время первых» я спросила Тимура Бекмамбетова: вошли ли в фильм сцены, которые сняли вы? Он ответил утвердительно.

- Я думаю, что это сознательный продюсерский pr-ход. По-моему, осталась одна сцена, которую трудно было переснять не потому, что ее снял гениальный режиссер, а из-за того, что там три больших артиста в декорациях, которые не восстановить. Единственное, что меня устраивает спустя огромное количество ошибок - и производственных, и человеческих, и творческих: все-таки я создал себе какую-то акваторию безопасности.

И просто так растоптать, стереть, плюнуть в меня нельзя. Мне кажется, такого я не заслужил.

Поэтому, я думаю, любой продюсер даже такого уровня как Бекмамбетов побаивается это сделать. Все знают, что я работяга, что я человек принципиальный. Это не плохо и не хорошо, это нетипично для нашего времени. Потому что наше время — это время проектов, договоров, дипломатии. Я прямо говорил: это не мое дело, я сел не в свои сани, я не умею это делать, это умеет делать Дмитрий Киселев (режиссер фильма «Время первых» - NN.RU) И хорошо, что так получилось. Как говорится, не бывает ошибок - бывают уроки, если только вас не переехал трамвай.

- Я почему-то думала, что ваша фамилия будет в титрах...

- Я полностью ушел из титров. Сам попросил.

- А продюсеры не против были поставить?

- Нет, не против.

- Вы же сейчас сериал «Спящие» снимаете?

- Снял уже, еще прошлым летом. Это проект Первого канала в сотрудничестве с Art Pictures Vision под руководством Федора Бондарчука. Но это не мой авторский проект. Изначально обсуждалось и с Федором Бондарчуком, и с «Первым каналом», что из этого может получиться авторский сериал. В итоге все, честно говоря, сошло на те же самые рельсы, я даже не монтировал картину. Меня практически не было на постпродакшн. В основном, им занималась Елена Лапина - так называемый делегированный на проект продюсер, человек, который пригласил меня быть режиссером. С течением времени мы договорились, что в любом интервью я буду говорить, что это ее проект. Если я говорил про «Метод», что это проект Александра Цекало, то это еще в большей степени проект Елены Лапиной.

- Вы принимали участие в кастинге актеров?

- Это был совместный процесс. Просто в какой-то момент мне дали понять, что меня использовали как приглашенного режиссера для того, чтобы собрать творческую команду, провести съемки. У Лены это вообще первый проект, до этого у нее не было картин. Но почему-то Федор Бондарчук решил отдать ей полностью постпродакшн, под ее контроль. Поэтому сказать, что эта работа, с точки зрения конечного результата, та, за которую я бы хотел нести творческую ответственность, нет, я так не хочу сказать. Им надо было более четко обозначить, что авторство проекта за ними. Они по-другому сформулировали в самом начале, а в конце оказалось то же самое: «Ты нам снял. Спасибо. Мы дальше сами доделаем». Они поэтому, наверно, четко и не обозначили в самом начале, иначе я бы подумал идти или нет. В итоге отдали постпродакшн человеку, у которого не было до этого ни одного проекта. Я несколько раз спрашивал, почему так, но внятного ответа так и не получил.

- Второй сезон «Метода» в Нижнем будет сниматься?

- Я думаю, да. По крайней мере часть съемок. Неизвестно, будет ли сниматься Хабенский, все-таки его героя убили в прошлом сезоне...

- Вам делали предложение об участие во втором сезоне?

- Да.

- А почему вы все-таки не участвуете?

- Дело в том, что ничего нового я там не сделаю. Если это и делать, то только ради денег. Но я не такой уж охотник до денег.

Мне кажется, что «Метод» — это очень хороший формат, именно продолжение, для нового режиссера, которому не столько важно на первых порах быть автором, сколько набить руку.

А я не хочу тратить полтора года на это. Я же не коммерческий режиссер. Мне завтра упадет кирпич на голову и все, что я сказал в этой жизни — это «Майор», «Дурак» и «Жить». И если я хочу еще что-то сказать, то мне надо торопиться, без панической спешки, но надо отдавать себе отчет, что жизнь любого человека конечна.

Все, что здесь и сейчас популярно, очень быстро теряет популярность в стратегической перспективе. А все, что здесь и сейчас не очень популярно, но сделано на совесть, в итоге становится тем самым, за что мы любим российский и советский кинематограф и литературу.