«По всей границе турки тревогу подняли». Реальные истории нижегородцев, отслуживших в элитных войсках

«Не служил — не мужик». Кто-то соглашается с этой цитатой, другие — нет. Одно можно сказать наверняка: армия производит неизгладимое впечатление, которое остается с человеком на всю жизнь, и порой становится самым ярким периодом за все года. NN.RU пообщался с жителями Нижнего Новгорода и собрал для читателей три реальные истории из службы — и нет, это не выдумка. Для полноты погружения все эпизоды будут рассказаны от первого лица: так, как их слышали мы.

«Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жен своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые еще нет», — цитата из к/ф «ДМБ».

1999 год. 11 сентября. Я начальник пограничной заставы, тогда капитан еще. Армяно-турецкая граница, ее охраняют российские пограничные войска. Тогда они были отдельным родом, не входили в состав ФСБ. Было это утром, около 11 часов. Часовой на вышке доложил, что заметил переход вооруженных людей недалеко от государственной границы.

По ту сторону границы была деревня армянская. Мы местным разрешали по пропускам переходить, потому что там им пасти коров было негде, а у нас пастбище было большое. Ворота открывали им, и они заходили на нашу территорию. И вот докладывает наряд, что трое аскеров, аскеры — это по-турецки солдаты. На лошадях они зашли на нашу территорию и выдвинулись в сторону двух пастухов.

Застава была поднята по команде в ружье. Тогда проблемы были с бензином, 90-е всё-таки. Пешком начали подниматься на гору, я шел первым. Там наверху наши пастухи армянские. Но когда мы подошли, увидели, что турок на горе уже нет. Они снизу бегут — мы начали стрелять в воздух. Я первый выстрелил, хотя мы могли их убить по уставу — на нашей территории, еще и с оружием. Это нападением считается.

Оказалось, что, когда мы поднимались, эти аскеры хотели наших чабанов отвести под дулом назад, но эти ребята, армяне, раньше служили в армии. Они смогли их бросить с лошадей и отобрать оружие. Аскеры убежали назад и уже вызвали по рации помощь. Подкрепление убежало, как только мы стрелять начали.

Если турецкий солдат теряет оружие, для него это очень строгое уголовное наказание.

У них было две американские винтовки М-16. В итоге М-16 у нас, а еще и лошади, и радиостанции, и паек. После этого, конечно, шухер навелся. По всей границе турки тревогу подняли, по всей линии солдаты лежали.

Мы с соседней заставой подошли к границе. Ну это уже вооруженный конфликт. По всей границе, около 3–4 километров, в этой стороне лежали наши солдаты, с той стороны — турки. Жена выходит из офицерского домика с маленькими детьми и видит, как на заставе солдаты выбегают. Мы недалеко жили от границы. Она тут же вернулась в дом, накрыла детей, чтобы ничего не случилось.

В итоге приехали руководители пограничного отряда, подошли, извинились, сказали, что признают вину, что их солдаты нарушили границу. Попросили вернуть винтовки.

Турецкий пост в 800 метрах от нас был. Они сказали, что если оружие не вернем, нашим солдатам будет плохо. Просто по-офицерски просил. В общем, оружие вернули вечером. Они извинились еще раз и сказали спасибо. Турки знали наш устав, что мы имели право их убить — за это и поблагодарили, что по-человечески всё решили.

Старшина в итоге получил медаль от президента Армении, а я получил медаль от Владимира Путина «За отличие в охране государственной границы». Так что у меня дома есть медаль на форме и подпись Путина. Тогда он еще был временно исполняющим обязанности президента — «врио президента В. В. Путин». Так и подписано!

Армия всё-таки не только про что-то серьезное. Я попал туда в 2020-м: сдал досрочно сессию, взял академ и пошел служить. В любом случае пришлось бы служить, а учеба в универе меня серьезно доконала. Как раз год подумать, что дальше делать и куда переводиться.

Со здоровьем всё хорошо, есть КМС по танцам на льду. В общем, был уверен, что зашлют куда-нибудь в хорошее место. Так и оказалось: в распределительном листке красовалась надпись «ГРУ».

У меня были представления об армии с рассказов отца, но с тех пор всё сильно поменялось. В общем, я «притухнул». Первый месяц на КМБ (курс молодого бойца — Прим. ред.) был испытанием. «На раз — сто раз», и вся рота приседает после 10-километровой пробежки. Кто не мог бежать — того под ручки, и всё в таком духе. Опыт специфический, конечно.

После распределения, когда я уже попал в отдел связи, стало гораздо проще. Правда, у меня на этаже было около 20 офицеров и примерно столько же контрактников, при этом призывников всего 30. Мы соседствовали с 12-м отделом, проще говоря с группой боевого резерва. Надо объяснять, что никакого «рассоса» не было, а наряды дежурных и дневальных были тем еще «приколом»?

При этом из года в год набирается всё меньше призывников, а работы для срочников меньше не становится. День сменяется днем, однообразие сильно надоедает. На такие случаи есть замполит, который и вливается в роль «тамады». И вот к 23 Февраля в части решили провести конкурс творчества. Заместителю главы отдела по политической работе, товарищу капитану, пришла в голову идея: поставить спектакль.

Естественно, я согласился на предложение товарища капитана. Мне была поручена роль немецкого шпиона, который пытался замаскироваться под советского шпиона. Сюжет был такой: я попадаю в плен, меня находят наши солдаты, ведут философский спор о том, кто же я такой — свой или чужой. В итоге всё заканчивалось кровавой баней, так как товарищ капитан был фанатом Тарантино и хотел даже уехать в Голливуд, чтобы сниматься в большом кино.

Сценка длилась минут пять, не больше, но спецэффекты поразили публику: например, чтобы сделать кишки, мы замочили марлю в краске и привесили к ней грузы, чтобы летела далеко. Это был фурор: в итоге вышла комедийная притча в стиле «что такое плохо и что такое хорошо».

Пять минут славы закончились. Через полгода, ближе к концу моей службы, пошел слух, что товарищ капитан увольняется. Догадки подтвердились. Мы с ним встретились и договорились, чтобы он ненужные вещи мне отдал — разгрузка, рюкзаки и всякое подобное по мелочи. Вернувшись домой в декабре 21-го, я нашел в одном из его рюкзаков бумажку. Ей оказался диплом об окончании актерских курсов. Видимо, мечта товарища капитана всё-таки перевесила.

Служил я в конце 80-х, под Мурманском. Полуостров Рыбачий, РВСН. Сообщение с «большой землей» у нас шло по морю: приехал пароход — следующий через сутки. До границы с Норвегией было всего ничего. Развлечений особо не было, но стоял телевизор. Советское ТВ особо никому не хотелось смотреть, так что, когда офицер уходил, мы залезали на крышу казармы и антенну переворачивали стороной к Норвегии. Никто норвежский не понимал, но это и не нужно было: рота ждала эротические фильмы.

Я попал в секретную часть. В общем, проще говоря, сопровождал офицера с чемоданом, в котором хранились данные радаров. Мы курсировали по дивизионам и собирали информацию, летали на вертолете, конечно. Как-то после рейса меня оставили в Мурманске, но до прихода корабля были сутки. Поселили в гостинице, а карабин наказали держать под матрасом. Всё обошлось, слава богу.

Была еще одна обязанность на мне — почта. Прибывал корабль, так как он был большой, то причалить не мог. Шлюпками перетаскивали коробки.

Один раз мне не очень повезло: пришла почта на весь дивизион. В несколько заходов пришлось ящики перевозить наряду, пока на берегу грузовик ждал. И вот перевезли всё, а грузовик уехал. Там офицер стоял, но не мог же я подойти и сказать: «Чё ты забыл меня?» Подумал, что так и надо, значит.

Грузовик не вернулся. До штаба несколько километров, никого вокруг. Тундра. Думал, как перенести всё своими силами. Начал потихоньку перетаскивать, ящик за ящиком. Далеко не ставил, чтобы видеть все ящики. Эпопея только к концу дня закончилась.