Долг платежом. В Нижегородской области вдова ветерана живет в заплесневевшей однушке с семью детьми

Людмиле Ереминой 39 лет — к этому возрасту она успела стать матерью семерых прекрасных детей. Семья живет в угловой однокомнатной квартире в 32 квадратных метра в Выксе — маленьком промышленном городке на границе Нижегородской области. Десять лет назад, когда еще был жив ее муж, ветеран Чеченской войны, она узнала, что им положен участок под строительство дома, но получить его так и не удалось.

Об истории Людмилы, ее семьи и том, как ветераны и их семьи годами пытаются добиться достойной жизни — в нашем материале.

Однушка на восемь человек

Однушка досталась Людмиле Ереминой от отчима-украинца. Ему — от металлургического завода. Отчим приехал на работу в Выксу в начале 90-х. Прожил здесь лет 20 и вернулся на родину. Несколько лет назад Людмила узнала, что его нашли мертвым с петлей на шее.

На 32 метрах выксунской квартиры Людмила прожила большую часть своей жизнь. Сначала — с матерью (с ней заключен договор соцнайма на жилье). Потом с мужем, ветераном второй Чеченской войны.

Здесь она воспитывает семерых своих детей.

— Всегда хотела стать воспитателем. Но сейчас — нет, никогда бы не пошла.

— А куда бы пошли?

— Акушеркой. Принимать новых людей, — говорит Людмила.

Самому старшему ее ребенку Никите — 20 лет. Он учится в Мытищах в филиале института Баумана на инженера. Еще один взрослый сын служит по призыву связистом в Росгвардии. Очень скоро он должен вернуться в квартиру, где живут его три младших брата и две сестренки.

— Вот я тоже думаю, куда мне его положить. Хотя они спали все вместе с малышней. Старший, который учится, он у меня вообще большой. Неудобно, не помещается, ворочается, ворочается, — рассказывает Людмила Еремина.

Дети спят в ряд на диване. Еще для отдыха есть раскладушка и пол. Людмила ночью уходит спать на кухню с почерневшей от плесени стеной.

Лет десять назад ее муж узнал, что он, как ветеран боевых действий, имеет право на получение земли под строительство дома. Приобрести ее, однако, семье так и не удалось. Муж Людмилы умер два года назад от проблем с печенью. Ему было 40 лет.

Андрей Еремин (будущий муж Людмилы) служил в 21-й бригаде особого назначения, что стоит в подмосковном поселке Софрино. В августе-сентябре 1999 года, после вторжения боевиков в Дагестан, началась война в Чечне, которая официально называлась «контртеррористической операцией на территории Северо-Кавказского региона». Еремин был снайпером. Его бригаду направили поселки Терекли-Меклиб, Кумли в Дагестане, затем в Чечню. Новый год бойцы встретили в полыхающем от снарядов Грозном.

О войне, как и многие ветераны боевых действий, Еремин не любил говорить.

— Есть такие вещи, о которых рассказывать нельзя. Военная тайна, — пересказывает слова мужа Людмила. — Пять месяцев пробыл там. Затем ранение осколочное в ногу. Он даже его не почувствовал. Только когда загноилась нога, его поместили в госпиталь.

После демобилизации Андрей и Людмила поженились. Он работал помощником машиниста на Выксунском металлургическом заводе, затем подрабатывал монтажником кондиционеров, выпивал.

В последнее время, перед смертью, ее муж жил у своей матери.

Семья жила на зарплату мужа. Людмила никогда не работала, полностью посвятив себя детям. До 2016 года она с мужем ютилась на съемных квартирах. Затем оказалась в описанной выше однушке.

Кроме зарплаты Андрей получал выплаты по ветеранскому удостоверению. Его жена называет их «смешными».

— Сейчас выплачивают 3400 рублей, а тогда платили сначала 800, потом 1,5 тысячи. А еще, когда вернулся [из Чечни], два года ездил в санаторий в Нижний, — перечисляет она бонусы, доставшиеся мужу от государства за участие в контртеррористической операции.

Война не отпускала Андрея. Спустя несколько лет после демобилизации он, по словам Людмилы, просился снова в Чечню. Но его забраковали из-за ранения.

— У меня дети зимой моются раз в неделю по воскресеньям, — жалуется Людмила на промерзающую стену.

Она показывает почерневшую стенку на кухне и темные пятна в ванной. Это — черная плесень, которая «расцветает» с наступлением морозов. Штукатурка в это время покрывается мелкими каплями. Отдает запахом сырости. В прошлом году из-за нее даже загорелась проводка.

Людмила еще четыре года назад писала в управляющую компанию «Аккорд» с просьбой герметизировать швы и утеплить стену, но бумажка куда-то затерялась.

— Я спросила управдома [почему противоположную стену утеплили, а нашу нет]. Она говорит: «Там совсем трещина по стене пошла».

В этом году Еремина снова писала в ДУК. Ей ответили, что для этого необходимо общее собрание жильцов, и посоветовали обработать черные заросли антигрибковым септиком и побелить (ответ компании есть в распоряжении NN.RU).

— Но плесень-то не исчезает, — говорит Людмила. — Ототрешь, обработаешь, и через две недели снова появляется.

Сейчас Людмила ожидает возвращения сына из армии. После этого мать семи детей планирует подавать заявление на улучшение жилищных условий (для этого нужно согласие всех взрослых жильцов).

Ее старший сын надумывает не возвращаться домой в Выксу, а пойти служить в армию.

Ветераны — за справедливость

По закону ветераны Чечни, Афганистана, других конфликтов имеют множество льгот. Это компенсации за ЖКХ, право на бесплатный проезд, получение земли или жилья и т. д. Правда, нередко так оказывается, что о части льгот ветераны просто не знают, а часть из них просто устарела (например, компенсация за пользование радио или право на внеочередную установку домашнего телефона в эпоху, когда мобильные обходятся дешевле).

Семья Ереминых, ютящаяся в однушке, могла претендовать на получение квартиры еще в начале нулевых.

— Я об этом просто не знала, и муж тоже. До 2005 года (согласно № 5-ФЗ. — Прим. ред.) ставили в очередь на жилье или на землю, но никто нам об этом не рассказал.

Ветеранам, не вставшим в очередь до указанного года, получить жилплощадь гораздо сложнее. В местной администрации Ереминым в далеком 2008 году предложили написать заявление на получение земельного участка под дом. Средств и возможностей строиться у семьи не было, и от этой затеи они отказались.

Это далеко не единичный случай. Аналогичная история была и с 55-летней Ольгой Кудряшовой, вдовой ветерана войны в Афганистане из Петербурга. О том, что ей положены льготы, она узнала спустя 30 лет после смерти мужа. Она рассказывает, что тот вернулся из горячей точки поседевшим и через несколько лет умер.

— Мы стояли на льготной очереди [на получение жилья]. Незадолго до смерти муж ходил отмечаться, наша очередь была под номером шесть, — говорит Кудряшева. — После его смерти меня перевели на общегородскую очередь, и номер стал 1326.

Позднее в военкомате Кудряшовой сообщили, что действия чиновников были не вполне законны. Она имела преимущества в получении квартиры как член семьи умершего ветерана.

— Пять лет я писала заявления в администрацию [на получение жилья], получала отказы. Мы с маленьким сыном жили в деревянном доме 1931 года постройки, с печным отоплением, туалет-«дырка» и вода в колонке 100 метров от дома.

Многие бывшие бойцы и их семьи уверены, что имеющихся льгот недостаточно. Пару лет назад движение «Ветеранов боевых действий за справедливость», организованное «афганцем» Сергеем Клочко, направляло петицию президенту. В ней члены организации заявили, что часть ветеранских льгот, положенных законом, давно устарела, а соцгарантии «не менялись в лучшую сторону несколько десятилетий».

На следующий год председатели «Боевого братства» и Союза десантников России писали премьер-министру Михаилу Мишустину письмо с просьбой уравнять в правах бойцов Чеченской, Афганской и других конфликтов с ветеранами Великой Отечественной.

Пока что поддержки такая идея у властей не нашла.