Россиянка искала данные о деде-нижегородце и узнала о трагедии судна «Иосиф Сталин» — долгие годы она была засекречена

Серьезный мужчина с пристальным взглядом — таким остался на фотографиях Николай Киселёв. Мужчина родился в Шахунском районе Горьковской области, позже переселился в Кронштадт, к которому был приписан его корабль. Делом своей жизни мужчина выбрал судоходство.

«Дед очень любил морскую форму. Мама говорила, что он приезжал в отпуск всегда в форме. Они гордились, что Николай Иванович ходит в море. Он с Волги, видимо, поэтому воду любил», — вспоминает его внучка Ольга Куркина.

Когда на страну напала фашистская Германия, Николаю не было и 30 лет. Горьковчанин ушел на фронт, оставив дома жену и пятерых маленьких детей. Родные прождали его всю войну, но любящий муж и отец так и не вернулся. Его судьба была неизвестной. Некоторые осмеливались говорить, что мужчина бросил семью и начал новую жизнь.

Спустя десятилетия потомки Киселёва узнали страшную правду. Как оказалось, мужчина пропал без вести ещё в декабре 1941 года. Родные стали изучать морские операции, проходившие в тот период, и наткнулись на рассекреченные данные об эвакуации с полуострова Ханко. Тогда трагически погибли сотни человек, большая часть из которых — пассажиры и экипаж турбоэлектрохода «Иосиф Сталин».

Начало 1940 года. Между Советским союзом и Финляндией завершилась зимняя война. По итогам соглашения первая сторона получила в долгосрочную аренду южную часть полуострова Ханко (находится всего в 130 км от города Хельсинки). Местным жителям дали несколько дней, чтобы покинуть территорию. После этого её заняли советские войска и приступили к строительству военно-морской базы.

— [База] занимала выгодное положение, контролируя вход в Финский залив. Тяжелые артиллерийские батареи вместе с минными заграждениями и во взаимодействии с кораблями и авиацией могли преградить вход в Финский залив всем кораблям и транспортам противника, — писал публицист Александр Чернышев.

Туда перебросили отряды стрелков, зенитчиков, танкистов, саперов. С воды базу обороняли катера и подводные лодки. Спустя год население полуострова превысило 20 тысяч человек, в том числе семьи военных.

В июне 1941 года советские пограничные катера и разведка заметили подозрительную активность в окрестностях Финского залива. Войска привели в оперативную готовность. 22 июня с полуострова вывезли часть гражданских, а вечером того же дня по базе ударила немецкая авиация. Вскоре Финляндия объявила войну СССР и присоединилась к нападению. Следующие несколько месяцев в непростых условиях продолжалась оборона базы Ханко.

— Все на берегу полуострова изменилось, омертвело, обуглилось. На всем лежит густой налет гари, копоти, пропахло порохом, пожарищем. <…> Вражеская артиллерия методически выжигает город и лес вокруг него, наши отвечают скупо, экономя снаряды: кто знает, когда их доставят с Большой земли, — писал корреспондент В. Рудный.

Поддерживать базу, которая находится в тылу противника, дальше было невозможно. С полуострова время от времени увозили раненых. Оставшихся защитников Ханко — более 6 тысяч человек — следовало эвакуировать одним рейсом. Залив покрывался льдом, поэтому времени у красноармейцев оставалось мало.

В конце ноября за солдатами прибыл отряд судов, состоящий из тральщиков, «малых охотников», эсминцев «Стойкий» и «Славный», а также турбоэлектрохода «Иосиф Сталин». Часть техники ханковцы уничтожили и утопили, остальное погрузили на корабли. «Сталин», рассчитанный всего на 600 человек, принял около 5 тысяч.

— О том, что мы должны были оставить Ханко, не знали до дня последней эвакуации. Без шума уничтожили или привели в негодность все оборудование базы. Паровозы и вагоны сбросили в воду. Брали только оружие, боеприпасы и продовольствие. <…> Догружались на следующий день, когда «И.Сталин» с номером военного транспорта «ВТ-501» стоял на рейде. Нас, офицеров, предупредили: «В случае обстрелов или взрывов оставаться на месте. Судно перегружено, и перемещаться опасно», — рассказывал изданию «Вокруг света» воентехник Михаил Войташевский.

Ночью прогремел взрыв и вырубился свет. Лампочки загорелись, но затем судно встряхнуло еще сильнее. Началась паника. Как вспоминает Войташевский, люди метались по судну и прыгали в воду. Военные корабли стали подбирать раненых. Когда «Сталина» попытались взять на буксир, он снова напоролся на мину.

— Тральщики, эсминец и катера уходили переполненными, люди стояли вплотную. В трюмы судна страшно было смотреть. Среди разбитых от снарядов ящиков, вперемежку с мешками муки, плавали изуродованные трупы бойцов и командиров, — вспоминал в разговоре с журналистом Войташевский.

Разрушенное судно кренилось, но продолжало держаться на воде. Как пишет публицист Александр Чернышев, советское командование дало приказ уничтожить дрейфующий электроход. По некоторым причинам это задание всё же не было выполнено. До остатков корабля добрался противник — оставшихся в живых бойцов и членов экипажа взяли в плен.

— Многие из находившихся на судне пытались достичь берега вплавь на спасательных кругах или со спасательными нагрудниками. <…> Несколько раз [наш плот] опрокидывался, и людей на нем становилось все меньше и меньше. Берега достигли только шесть почти окоченевших людей. Неизвестные, вооруженные автоматами, подобрали нас, доставили в теплое помещение, отогрели кипятком, а потом передали немцам. <…> Многие военнопленные погибли от болезней и голода, многие — от фашистских пуль «при попытке к бегству». Около трехсот пленных гангутцев (так называли военных с базы — Прим. ред.) гитлеровцы доставили на Ханко для восстановительных работ. Они в большинстве своем дождались победы и возвратились на Родину, — из воспоминаний лейтенанта-инженера А. Михайлова.

После переезда из Кронштадта семья нижегородца Киселёва поселилась в стене Троице-Сергиевой лавры в Московской области. В 1960-е матери-одиночке с пятью детьми дали комнату в коммунальной квартире. Жили бедно, радовались даже высушенным на солнце картофельным очисткам.

Что стало с главой семьи Николаем, долгие годы было тайной. По словам Ольги Куркиной, взрослые будто намеренно не говорили о дедушке. В 1970-х умерла бабушка. К настоящему времени из пятерых детей в живых остался только младший сын.

— Младшему в 1942 году было два годика, по-моему. Привезли его из садика мертвым. Позвали бабулек читать молитвы. Стали его обмывать. Одна из них решила прислонить зеркало, а он дышит. Они его растормошили. Вот он до сих пор жив, все давно поумирали, — поделилась Ольга Куркина.

Участвовал ли Николай Киселёв в эвакуации ханковцев, доподлинно неизвестно. У семьи есть лишь детали — время пропажи, Кронштадт и секретность, которой была окутана его судьба. Случившееся на «Иосифе Сталине» перестали скрывать только в 2007 году. Ситуацию осложняет и путаница с документами. Оказалось, что у Николая Киселева был тезка из Горьковской области. Но тот всю жизнь работал кузнецом, пишут его родственники. На войне мужчина получил несколько ранений, а домой вернулся живым.

В обороне и эвакуации базы участвовали тысячи человек. Списков погибших в открытом доступе нет. На страницах, посвященных Великой Отечественной войне, можно найти данные о некоторых красноармейцах. Среди них, например, встречается имя дзержинца Константина Данковского. Его родственники рассказали, что стрелок участвовал в обороне Ханко, а потом — в боях под Ленинградом. Он получил серьезные ранения, но выжил.