«Встретимся через год!» Девушка с весом 17 кг решила поправиться и защитить диссертацию

Кристина Корягина уехала домой в Барнаул. В Нижнем Новгороде она научилась есть, относиться к своей болезни с юмором и думать о будущем. Она хочет вернуться здоровой.

Не хочу есть!

Первые проблемы с аппетитом у Кристины начались в 9 лет. Ей тогда сделали операцию под общим наркозом — рассечение крыловидной мышцы. До этого она была обычным ребенком, нормально ела.

— После этого начались срывы. В мае делаем операцию — в июле мы уже у врачей, — рассказала корреспонденту NN.ru мама девушки Марина. — Мы садимся за стол, она говорит: «Не хочу». Пытались заставлять — она в истерику.

До 11 класса Кристина была худенькой девочкой, но по крайне мере ела. Сбой произошел накануне ЕГЭ. У девушки была цель — золотая медаль, потом — поступление в вуз, дальше — красный диплом, она получила два.

— С каждым курсом вес уменьшался. Она забывала вообще, что надо поесть, — говорит Марина. — Утром вставала в 5. Когда закончит заниматься, часа в 2, тогда только перекусит. А последний год — она уже дома была — совсем сдала.

— По врачам — психологам, психотерапевтам — с детского возраста, — вспоминает Кристина. — В психушке была один раз в восьмом классе два с половиной месяца.

Психотерапевт, заслуженный врач России Ян Голанд, который взялся за лечение Кристины, назвал ее маму «золотой», а отца «тираном и любителем пива». Он считает, что и это сыграло свою роль. А мама думает, что отец «не повзрослел».

— Сейчас он понимает, что теряет дочь. Он все время плачет. Вчера звонил, я ему говорю: «Если ты хочешь жить вместе с нами, становись взрослым», — говорит Марина. — Приехать поддержать? Да мы его, если честно, и не звали. Два ребенка рядом — это было бы для меня совсем тяжело.

«Хочу — умру»

Пока училась, отрабатывала практику, даже с весом 24 кг она энергично работала, все удивлялись — откуда сила? А мама ее называла «космической девочкой». Но тут сдала совсем и впала в депрессию.

— В последний год стало совсем плохо. Я настаивала, чтобы Кристина ела, она уже не плакала, говорила: «Отвалите, отстаньте, это моя жизнь. Хочу — умру, хочу — буду жить», — говорит Марина. — Органы стали совсем маленькие, желудок крохотный.

Содержание калия в крови падало на протяжении пяти лет. В последний год — до 1,4 и больше не поднимался (при норме 3,5–5 миллиграммов на литр биоматериала). Накануне приезда в Нижний Новгород Кристине пытались поднять его капельницами в течение 30 дней — ничего не получилось, началось отторжение. Здесь на пятый день он поднялся до 2 только от того, что она начала есть.

— Я даже сама, находясь здесь, свою жизнь пересматриваю. Понимаю, что сделала такие ошибки в жизни, сейчас бы я этого не сделала. И Кристину по-другому с детства тоже бы воспитывала, — рассказывает мама. — Знания, конечно, поздно пришли, но пришли. Прилетим домой, я маме своей помогу, потому что у нее тоже проблемы. Во-первых, из-за Кристины. Потом она мужа похоронила, она за ним ухаживала, у него онкология была. И сестру похоронила, тоже ухаживала за ней.

Девичьи фантазии

Проблемы всех девочек начинаются с того, что кто-то авторитетный для них сказал: «Тебе надо похудеть». Маше, которая училась в актерской школе в Голливуде, сказал преподаватель, с которым они работали вместе на съемочной площадке: «У тебя большая попка, убери». Другой девочке — спортсменке, члену сборной Советского Союза — что-то подобное сказал молодой тренер, который ей нравился.

— Он даже не знал о ее фантазиях, — пояснил Ян Голанд. — Как у Татьяны Лариной. У нее была не любовь, а детские фантазии. Онегина ругать-то нельзя, он тут не причем. Она пряталась за эти фантазии, была тревожной, мнительной личностью, как бы сейчас диагноз поставили.

Классическая история: мать Татьяны Лариной была влюблена в одного сержанта, но девушку, «не спросясь ее совета», выдали замуж за другого. Она поначалу «рвалась и плакала», хотела развестись, но потом жизнь наладилась. Но на характере дочери оставила след.

— Главное — поверить в себя, высмеивать свою болезнь. Все это глупости, которые ты сам придумал, — говорит Кристина. — Я — не на все сто процентов — но, думаю, справляюсь.

Безумная диета

Больше десяти лет Кристина не ела каши, не говоря о другой твердой пище. В последний год — только питье. Суточное меню было таким. Утром — треть стакана чая с сахарозаменителем (сейчас — с сахаром или сгущенкой). На обед — полстакана морса и 2–3 глотка чая или кофе. Полдник — 2–3 глоточка кефира и глоточек сока.

— Свежевыжатый сок из помидора обязательно. Сначала это был маленький стаканчик, потом она уменьшила до вот такой степени (показывает примерно 50 граммов). Апельсиновый сок: сначала так (полстакана), потом так (треть). Но перед тем, как сюда лететь, с месяц выпивала еще и детское питание. Это ужин, — рассказывает Марина.

Из детского питания Кристина предпочитала капусту. Когда доктор привел ее в кафе, где ели все его пациентки, девушка заказала в первую очередь знакомый продукт — салат из капусты.

«Боюсь растолстеть!»

На вопрос, почему она так питалась, Кристина ответила: «И то и другое: боялась потолстеть и не хотелось есть».

С весом в 17 килограммов она боялась стать толстой! Когда ее поставили на дорогой японский аппарат, который определяет мышечную и костную массу, он не показал никаких данных. Это было впервые на памяти Яна Голанда.

— Есть такой сайт — его надо закрыть — «Худоба». Этот сайт нужно назвать «Как можно медленно умереть». Там девочки показывают свои тощие голые тела и гордятся одна перед другой, как они похудели, — говорит психотерапевт.

При этом объективно себя оценивать больные нервной анорексией не способны. Им кажется, что они выглядят стройными девушками.

— Я себя видела в зеркало, страх уже был, но тяжело пищу принимать было. Двоякое отношение в голове было: надо начать есть и страшно, — рассказывает девушка. — Одна пациентка, Лена, сказала: «Я одной ногой стояла в могиле, другой — в шизофрении». В могиле-то я давно знала, что стою. (Смеется.)

Родители невротиков — сами невротики

Болезнь ребенка отражается на всей семье. Почти все мамы сами заболевают неврозами, у пап — часты инфаркты и инсульты.

— Когда я на работу ушла, пришла поздно — это одно. А в выходные я же с ней дома целый день. Я говорю: «Пожалуйста, давай пообщаемся. Я уже схожу с ума, мне тяжело». Она только жаловалась: мне плохо. Это было без конца, — вспоминает Марина.

Друзья Кристину не бросили, все поддерживают, как могут. Они и рады бы приезжать почаще, но девушка сама порой не хочет встреч, устает. Поэтому общаются пока через соцсети. К тому же у всех девчонок уже семьи.

На вопрос, не заметила ли она падение интереса со стороны противоположного пола, Кристина ответила: «Да мне было, наверное, все равно».

— Если бы ты пришла на пляж, никто не понял бы, что это существо женского пола, — предположил Голанд.

— Да вообще непонятно кто, — подтвердила девушка.

Шоковая терапия

Во всех клиниках мира, в том числе и в России, больных нервной анорексией принято лечить активными методами. Пример — пациентка Голанда Алла. Молодая женщина уже не могла подниматься на второй этаж в вузе, где она преподавала, диссертацию забросила. При этом она жена психиатра, свекр — психиатр, доктор медицинских наук, профессор, который читал лекции, как лечить нервную анорексию.

— Они отвезли ее под чужой фамилией в область. Ее лечили инсулино-шоковой терапией, электрошоковой терапией, транквилизаторами, нейролептиками, антидепрессантами, как сейчас это делают, — рассказывает Ян Генрихович. — Но она вышла и тут же сбросила этот вес. Как алкоголик, который выходит из ЛТП и в первой же пивной напивается.

Кристина испытывает страх перед врачом, который держит в руках шприц. Однажды ей сделали укол с тяжелыми последствиями — попали в нерв, потому что мышц не нашли.

— Укол сделали — начала нога шлепать, потом началась подагра, — вспоминает девушка. — Полтора месяца кричала по ночам, боли были дикие, как будто что-то сверлят, режут. И всякие препараты дурацкие повыписывали.

Никаких бесед с пациенткой не вели.

— Они в основном со мной проводили всякие тестирования — в порядке у меня с головой или нет. Никаких отклонений никогда не находили. Больше ни о чем не говорили, — говорит Кристина.

Ради мамы

В Нижний Новгород Кристину затащила Мария Кохно — скрипачка, которая играет в оркестре Юрия Башмета, участница проектов «Дом-2» и «Инстаграмщицы». Как раз в Insnagram на нее и была подписана наша героиня. Кохно рассказала, как лечилась от нервной анорексии. Кристина лайкнула эту историю, та заинтересовалась, посмотрела фотографии.

Кристина не хотела продолжать общение на эту тему, но Мария «начала ее терроризировать». Скрипачка даже организовала сбор средств на поездку в Нижний Новгород. Ян Генрихович лечил ее бесплатно, но дорога туда-обратно и проживание стоят денег. Девушка посмотрела записи на сайте Голанда, и ее зацепило. Но, по ее собственному признанию, приехала по настоянию родителей, на излечение не рассчитывала.

— Здесь нет реально авторитета. Это, конечно, очень страшно и окружающим непонятно. Приходим к врачу, все с ней разговаривают. Она слушает, но все мимо. Здесь они должны сами осознать. Первый раз, что она вот так конкретно согласилась, — говорит мама.

«Чемодан» и другие ужасы

Сначала психотерапевт в первой беседе, еще до приезда, отделяет невротиков от больных шизофренией, которых надо лечить медикаментозно.

— Журналисты написали (в наш огород камешек!), что я лечу шизофрению без медикаментов. Да если бы я умел это делать, я бы Нобелевскую премию получил, — смеется психотерапевт.

Первое лекарство, которое принимают пациенты — видеозаписи излеченных девочек. Голанд их называет «Пациент-зеркало».

— Психотерапия — это искусство, которое использует самые разнообразные современные методы и придумывает свои определенные системы к конкретному пациенту с конкретным акцентом. В каждом случае идет кропотливая работа, — поясняет Ян Генрихович.

Он показывает тех девушек, которые станут для больных авторитетом. Для кого-то это фотомодель «Мага» с семьей и двумя детьми. Для других — Маша из Голливуда. Она снялась в фильме Эмира Кустурицы и начала петь в его ансамбле.

Кристину впечатлила история знаменитой «Блинчиковой». Она получила свой псевдоним за то, что ее трапеза состояла из блинчика, выпеченного на кукольной сковородке. Плюс у нее было серьезное обсессивно-компульсивное расстройство.

— «Блинчикова» — это кладезь во всех отношениях, — говорит доктор. — Она принимала душ, выходила и случайно касалась занавески. Все, она испачкалась. Она опять мылась, выходила, зацепилась за стул — шла обратно. Дальше она одевалась: надевала трусики, рубашку, носки. В это время приходила какая-то нехорошая мысль, и надо было начинать все сначала.

«Блинчикова» восстановилась в вузе, откуда ее исключили за неуспеваемость, защитила кандидатскую диссертацию, потом докторскую, стала лауреатом Государственной премии.

— Всех моих пациентов с нервной анорексией и с обсессивно-компульсивным расстройством называли тяжелыми и сложными. Я считаю, что они не тяжелые и не сложные. У них прекрасные мозги, — уверен Голанд.

Еще он показывает пациенткам жутковатый фильм «Чемодан» о девушке, которая погибла от нервной анорексии с вроде бы нестрашным весом в 46 кг.

— Итальянские рыбаки выловили чемодан возле порта. Думали, что там одежда, а там оказалась голая женщина, — рассказал Ян Генрихович. — Эта женщина лечилась в России у многих специалистов в лучших клиниках. Потом мама увезла ее в Италию и там лечила в лучших клиниках. Но она умерла. И получилось так, что мать уже в сердцах — я на тебя потратила столько денег и нервов, я проклинаю тебя! — засунула ее в чемодан и выбросила, чтобы больше не думать о ней. И он всплыл, этот чемодан.

«Луковый суп»

Еще один прием психотерапии — работа в группах. Все они сплоченные, без, по выражению доктора, «анусного лица».

— Их можно сравнить с парижским луковым супом. У них есть заведение, где 300 лет варится этот суп. Суп съедают, но часть остается, — поясняет Голанд.

Кристина была очень изможденной, быстро уставала, не могла не то что ходить, сидеть — не на чем. Доктор положил ее на диван, укрыл верблюжьим одеялом и сверху шкурой, чтобы не мерзла.

Обычно он приглашал излеченных пациентов на группы, но к Кристине они приходили прямо к дивану, на котором она лежала. Пришли пациентки, которые вылечились 30, 50 лет назад. Пришла «Мага» с детьми — 2,5 года и 3 месяца. Света принесла ей банку детского питания и джинсы — на вырост, ей уже малы.

— На группах мне очень нравится, они поддерживают друг друга, успокаивают, такие позитивные люди, улыбаются все, — говорит Кристина.

Чувство юмора — признак выздоровления

Главное, считает Ян Голанд, запустить механизм, чтобы человек ел. Не для мамы, а для себя. Чтобы он понял, что совершил большую ошибку.

Кристина начала есть на второй день. Мозги встали на место, говорит она, стала на все реагировать адекватно. А еще решила защитить кандидатскую диссертацию. Кстати, от личной жизни девушка не собирается отказываться, но это как повезет, а тут все зависит от нее.

— Я и раньше думала об аспирантуре, но тогда было все нереально, — говорит Кристина. — Поступить в аспирантуру — это реальный план. Конечно, нужно восстанавливаться еще. Реабилитация займет, наверное, год. Чтобы поступить в аспирантуру здоровой девушкой. Когда увидела Магу с двумя детьми, подумала, что и у меня может быть семья. Но сначала хочу карьеру построить.

Когда человек начинает улыбаться, значит, лечение пошло, уверен доктор. Значит, он меняет отношение к своей болезни, к самому себе, к своему будущему. Кристина лежала отрешенная, безучастная ко всему. Теперь она стала интересоваться новостями.

— Работа вызывает у нее радость и у меня — взаимно мы радуемся. Она радуется, и я радуюсь, — говорит Ян Генрихович.

Раньше у них с мамой были формальные отношения, а теперь они сдружились. Кристина говорит, что все это время находилась в состоянии ребенка.

— Раньше я с Криской общалась как с маленькой. Теперь мы общаемся как два взрослых, как две подруги, — радуется и мама.

«Встретимся через год!»

Голанду звонят редакторы известных телешоу — от Андрея Малахова, от Елены Малышевой. Все хотят, чтобы Кристина приняла участие в программах, обещают привезти и увезти обратно на реанимобиле. Но доктор всем отказывает.

— Я говорю: поймите, ведь это останется в архивах. Появится у нее молодой человек. И он увидит ее — ни рожи, ни кожи — зачем? Я вам ее покажу в декабре — она будет совсем другой.

Кристина делает пока только первые шаги на пути выздоровления. Она прибавила всего килограмм. Это очень мало, считает доктор. Но главное — она начала есть.

— Самые большие достижения — кушать начала и улыбаться, настроение поднялось, более разговорчивая стала, — рассказывает Кристина.

Она расширяет объем пищи и меню. Стала есть каши, молоко, бананы, сгущенку. Мама покупает ей зефир, мед, булочки. Приедем домой — сваришь мне куриный бульон, заказала девушка. И наконец стала спать. Уже не жалуется и не плачет, хотя боли, конечно, еще остаются.

— Раньше была учеба, учеба, учеба. Она даже сама говорит: «Я пока училась, у меня это время из жизни вылетело», — говорит Марина. — Студенты также зубрят, учатся, дипломы красные получают, но они живут! У них есть и другая жизнь, здесь этого не было.

Устремления Кристины к продолжению учебы вызывают у мамы некоторые опасения. Но настрой уже другой.

— Я ей говорю: Крис, ты такая целеустремленная и очень сильная. Ты, если захочешь, всего добьешься. Захочешь выздороветь — сделаешь. Да, это огромная работа, долгий процесс. Надо постоянно работать над собой, — убеждает Марина. — Ты должна все сделать ради себя в первую очередь. И не забывай о Яне Генриховиче, он так в тебя верит. Он говорил: «Я хочу, чтоб ты жила, Кристина, я не хочу, чтобы ты умерла!»

Кристина и Марина уехали в Барнаул. Теперь им предстоит большая и кропотливая работа дома. Они, конечно, еще будут приезжать в Нижний Новгород. Здоровой и красивой девушка надеется вернуться в будущем году.

— Надеюсь, встретимся через год, — сказала корреспондент NN.ru, прощаясь.

— Не сомневаюсь, что встретимся, — ответила мама.