Как древние Новгородцы родину за пиво продавали

В самом центре Новгороде, на Торговой стороне, рядом с княжеским двором - так называемым двором Ярослава, в XIII-XV веках (возможно и ранее) существовали сразу две хорошо укрепленных немецких крепости. История их появления туманна, в русских летописях (описывающих события XII-XV веков) о них нет практически никаких упоминаний. Что выглядит довольно странным для новгородского летописания, которое часто достаточно подробно описывало события в городе. Зато об одной из этих крепостей (подворье святого Петра) сохранилось масса свидетельств из ганзейских источников, что неудивительно, поскольку она была центром достаточно многочисленной немецкой колонии в Новгороде.

Первая крепость была создана - согласно выводам советских ученых Е.А. Мельниковой и Е.А. Рыбиной, где-то в конце XI - начале XII веков. Доказательной базой является "Повесть о посаднике Добрыне", которая была найдена Н.М. Карамзиным в первой трети XIX века, и которую сам Карамзин считал просто литературным трудом, сказкой, а также пара рунических надписей, найденных в Швеции.

Общепринятым названием для этой крепости является Готский двор. Советские и российские историки считают, что на Готском дворе находилась некая "варяжская церковь" (то есть, католическая), якобы она называлась церковью святого Олафа. В русских летописях содержатся 4 скупых упоминания об этой церкви:

- 1152 год. I Новгородская летопись сообщает о пожаре "въ сред Търгу", при котором "церквии съгоре 8, а девятая Варязьская".
- 1181 год. Снова сообщение о пожаре. "зажьжена бысть церкы от грома Варязьска на Търговищи".
- 1217 год. "въ Варязькой божници изогрелъ товаръ въсъ варязьскый бещисла". Это, кстати, единственное хоть сколько-нибудь информативное сообщение. В Средние века здания церквей очень часто использовались как склады. Собственно, в Новгороде они в основном только так и использовались.
- 1311 год. В Новгороде сгорели 7 каменных церквей, в том числе все та же, многострадальная, "варяжская".



Советские археологи один раз предприняли попытку раскопать остатки Готского двора, площадь которого была определена примерно в 2500 квадратных метров. Раскопки велись три сезона подряд - в 1968-1970 годах. На раскопе были открыты фундаменты мощной каменной дозорной башни, остатки тына (из бревен диаметром 40-50 сантиметров) и бревенчатых стен (очень мощных, состоявших из бревен диаметром до 50 сантиметров, что было нехарактерно для типично русских построек, состоящих из бревен вдвое меньших по диаметру), колодец и ряд других построек. До материка археологи так и не докопали (точнее, его просто не определили из-за плывуна), а поскольку, по мнению Е.А. Рыбиной, стратиграфия слоев была затруднена, то оценочная датировка раскопанного - XIV - XV века (Е.А. Рыбина. Готский раскоп. /Археологическое изучение Новгорода. М., 1978).

Хуже было то, что знаменитая новгородская дендрохронология не выдержала проверки <<немецкими>> бревнами:

<<Датировка всех ярусов Готского раскопа чрезвычайно затруднена. Дендрохронологический метод не дал никаких результатов. Остатки обнаруженных в ярусах А, Б, В, Г, 1--3 различных сооружений, у которых были взяты спилы для дендрохронологического анализа, пока не получили дат. Бревна же, из которых сложены срубы 4 и 5, хотя и хорошо сохранились, однако имеют аномальную вариацию годичных колец, и поэтому дендрохронологические графики этих бревен не находят места на общей дендрохронологической шкале Восточной Европы>>. (Е.А. Рыбина. Готский раскоп. /Археологическое изучение Новгорода. М., 1978).

В другой работе Е.А. Рыбина жалуется уже на нехватку древесного материала. Это странно: ведь на раскопе были выявлены остатки нескольких срубов, мощного тына и т.п. древесный материал. Помимо этого Е.А. Рыбина заявляет о <<индивидуальной аномалии>> годичных колец деревьев, найденных на Готском раскопе.

<<Дендрохронологическая датировка Готского раскопа в настоящее время невозможна, так как образцы бревен для анализа удалось взять в небольшом количестве. Кривая их годичного прироста аномальна и имеет индивидуальную вариацию годичных колец, что объясняется особыми условиями произрастания деревьев, использованных при строительстве Готского двора>> (Е.А. Рыбина. Археологические очерки новгородской торговли X-XIV веков. М., 1978.). В более поздней своей работе Е.А. Рыбина вообще уже не упоминает о неудачной попытке дендрохронологического анализа (Е.А. Рыбина. Иноземные дворы в Новгороде в XII-XVII вв. М., 1986).
Фото раскопок на Готском дворе. (Е.А. Рыбина. Готский раскоп. /Археологическое изучение Новгорода. М., 1978).


В итоге, более никаких даже попыток раскопать иноземные торговые дворы, существовавшие в Новгороде, жившим за счет торговли с Ганзой, советские археологи и историки даже не предпринимали. Остатки "Готского" двора были уничтожены гостиницей "Россия".
В немецких документах никакой информации о Готском дворе нет. По всей видимости, он был частью хорошо известного подворья святого Петра - curia sancti Petri. До нас дошло лишь одно изображение подворья (см. первую иллюстрацию к посту) - видно, что немцы воспринимали его как крепость. Двор включал в себя церковь, служившую также складом, больницу, жилые и хозяйственные постройки (включая пивоварню и кабак). Двор был огорожен тыном, состоявшим из мощных бревен диаметром до 50 сантиметров. Входом в подворье святого Петра служили единственные ворота, которые запирались на ночь. Ночная стража состояла из двух вооруженных купцов, охранявших церковь (формально, туда был запрещен доступ русским даже днем), а внутри двора на ночь спускали сторожевых собак. Останавливаться на подворье могли лишь купцы из ганзейских городов. Считается, что эта немецкая крепость была основана в Новгороде в конце XII-начале XIII веков.


Первый устав двора св. Петра (скра) датируется 1225 годом (запрет на торговлю в церкви, охрана двора силами купцов и т.п.). В 1265 году был ратифицирован первый договор между немецкими купцами и князем Ярославом (договор введен в научный оборот немецким историком Гетцем лишь в 1916 году ((Goetz K.L. Deutsch-Russische Handelsvertraege des Mittelalters, 1916). В русской историографии вплоть до 1808 года о существовании этого подворья в XIII-начале XV веков ничего известно не было.


В 1801-1808 годах в Гамбурге историком Сарториусом были опубликованы небольшим тиражом два тома, содержащих в основном некоторые тексты "скры" (уставов подворья святого Петра), в 1830 году в Гамбурге вышло их второе издание (естественно, на немецком языке). Российский автор Болховитинов в 1808 году издал небольшой труд "Исторические разговоры о древностях Великого Новгорода" (СПБ), где впервые в российской историографии упоминается Немецкий двор. В 1838 С. Строев публикует на основе того же Сарториуса пару статей о новгородско-ганзейской торговле, где также есть упоминания об этом дворе, плюс в 1847 году выходит статья С. Славянского.


Подробный же фактически материал о жизни Немецкого двора (двора святого Петра) в Новгороде появляется после публикаций документов из средневековых архивов Реваля, Дерпта, отчасти Любека и Риги. Они стали печататься исследователем Ф.Г. фон Бунге с 1853 года (Liv- Est- Curlaendisches Urkundenbuch). Эти документы охватывали период с середины XIV века по начало XVI века. Их публикация (печатались издания на немецком языке в Ревеле и Риге) растянулась почти на 70 лет. В 1870 году в Мюнхене Баварской академией наук было начато многотомное издание актов ганзейских съездов с 1256 года по 1430 год. Большая часть томов вышла до Первой мировой войны, а последний - в 1970 году. Также в 70-80-х годах XIX века созданное тогда же в Германии Ганзейское общество стало издавать грамоты ганзейских городов. Первое издание вышло в 1876 году, последнее - в 1916 году.


Охота и бортничество в новгородских лесах. Резные панели собора св. Николая в Штральзунде, 1400 год.


По сути, двор святого Петра был факторией Ганзы - немецкого торгового союза городов на Балтике, окончательно оформившегося лишь в середине XIV века.


Административное руководство факторией Ганзы (двором) осуществляли выборные старосты (oldermanne/olderlude), а с конца XIV века все большую роль стал играть приказчик подворья, на котором лежала текущая административная работа и который жил постоянно на подворье. Ганзейские купцы останавливались не только на подворье, но и в домах новгородцев. В частности, это было связано с тем, что Петров двор не всегда вмещал в себя приезжих.


Купцы условно делились на несколько категорий. Meistermann - купец, заключавший сделки от своего имени, Geselle - купцы-комиссионеры, действующие от имени поручителя, Lerekinder - молодые купцы, ученики, а также Knapen - купеческие слуги. Примечательно, что в Новгороде постоянно была высокой доля именно молодых купцов, которые учились торговле и русскому языку (при этом они для изучения русского языка жили в новгородских семьях). Сами русские, как свидетельствуют немецкие документы, к изучению иностранных языков склонности или интереса не проявляли.
Численность только этой категории иностранцев временами достигала свыше 200 человек. Так, приказчик подворья жаловался Дорпатскому совету города о том, что "мы не можем более содержать наших молодых людей, всего их 125, и часть из них уже истратила свои деньги". В другом документе говорится уже о более чем 200 молодых купцах, которые также изрядно "поиздержались" (Е.Р. Сквайрс, С.Н. Фердинанд. Ганза и Новгород: языковые аспекты исторических контактов. М., 2002. С. 25).


Количество же крупных купцов, посещавших Петров двор постепенно снижалось - к XV веку серьезные купцы работали преимущественно в собственных конторах, а торговые операции от их имени совершали комиссионеры и купеческие слуги. Уровень грамотности немецкого купечества, если судить по дошедшим документам, был в XIII-первой половине XIV века достаточно низким (многие купцы не умели читать), но уже к XV веку ситуация исправляется. Хотя на Петровом дворе в штате был писарь, а из числа старост выбирался секретарь. Определенную помощь в составлении корреспонденции оказывал также викарий церкви св. Петра (его, как правило, назначали из Любека).

Общая численность колонии иностранных купцов в Новгороде подсчитать сложно, но с учетом того, то помимо ганзейцев в город приезжали купцы из Нарвы, Выборга, а также эмиссары из Ордена и представители архиепископов рижских и дорпатских, количество иноземцев было не таким уж и маленьким. В пиковые годы речь могла идти о 400 - 600 иностранцев. В среднем же, в Новгороде ежегодно проживало до 200-250 иностранцев.
Немецкие документы содержат немало интересного о реальных взаимоотношениях русских и немцев в XIV-XV веках. Прочитав их, можно понять, откуда растут корни у знаменитых русского взяточничества, пьянства, лени и агрессивности.


Так, в одном донесении фактории говорится, что новгородец Захар с учениками избил двух других своих учеников. Один из них скончался. Плата за убитого составила 17 гривен, плюс Захар заплатил врачу еще 10 гривен (Е.Р. Сквайрс, С.Н. Фердинанд. Ганза и Новгород: языковые аспекты исторических контактов. М., 2002. С. 60). Помимо учебы и проживания непосредственно в домах самих новгородцев, русские и немцы контактировали в ходе азартных игр. В Новгороде была популярна игра в кости, и в устав фактории (скра) пришлось специально вносить положение о запрете ганзейцам играть в кости с новгородцами под угрозой штрафа в 50 марок.


Популярность подворью святого Петра приносил также кабак - Kroch. Документы фактории однозначно свидетельствуют о том, что питейное заведение часто просто не справлялось с наплывом жаждущих отведать немецкого пива русских. В письме приказчика говорится, что приток русских привел старейшим даже к мысли о закрытии кабака. Впрочем, поскольку дело было доходным, питейное заведение продолжало работать. В пользу популярности немецкого пива говорит и тот факт, что новгородцы часто требовали взятки с ганзейцев именно пивом (есть жалобы, что этим злоупотребляли русские весовщики). (Е.Р. Сквайрс, С.Н. Фердинанд. Ганза и Новгород: языковые аспекты исторических контактов. М., 2002. С. 63).

Еще одной сферой контактов между иностранцами и аборигенами была укладка мостовых: ганзейцы за свой счет мостили двор фактории и прилегающие улицы. Кроме того, вокруг фактории постоянно кипели скандалы и судебные разбирательства. Вот, как одно из них описывает приказчик подворья:

"Утром в подворье пришли русские с вооруженным отрядом, стали рубить ворота и ограду, а также клети наверху, и брать все, что они там находили". Особенно интересна сфера контактов ганзейцев и администрации Новгорода: по своему характеру она напоминает нынешние реалии. "Также знайте, что посадник и воевода с каждым днем чинит нам все больше препон, хотят получить от нас посулы и подарки, и запрещают строиться... Как только сядут новые посадник или воевода, так сразу хотят подарков, говоря, что так полагается" (Е.Р. Сквайрс, С.Н. Фердинанд. Ганза и Новгород: языковые аспекты исторических контактов. М., 2002. С. 136).
Охота и бортничество в новгородских лесах. Резные панели собора св. Николая в Штральзунде, 1400 год.


В российской и советский историографии принято считать Новгород развитым городом, являющимся полноправным участником международной торговли на Балтике. В реальности же город представлял собой отдаленную факторию Ганзы, расположенную очень далеко от нормальных судоходных торговых путей. При этом сам город был крайне слабо развит как ремесленный центр, а внешняя торговля Новгорода серьезно ограничивалась ганзейцами. Чтобы было совсем понятно, то экономика древнего Новгорода мало чем отличалась от экономик более поздних Московии, царской и современной России: вывоз сырья и импорт готовых изделий с Запада.


В отличие от других торговых городов балтийского региона, находившихся либо на побережье моря, либо в течении судоходной реки, Новгород имел крайне неудобное расположение. Более того, за все века своего независимого существования Новгород так и не смог создать хотя бы крепость или порт в низовьях Невы. Как свидетельствуют немецкие документы, иностранные купцы, плывущие в Новгород, делают остановку на острове Котлин в Финском заливе и перегружают свой товар с морских коггов в речные ладьи. Затем они, ведомые лоцманами, поднимаются вверх по Неве, проходят по Ладожскому озеру (где они нередко тонули из-за частых штормов) и поднимаются вверх по Волхову. На этом пути купцы дважды делают остановки. Перед волховскими порогами ладьи частично разгружают, а груз переносят по суше. Там же первая остановка - Гостинодворье. Потом в 20 километрах от Ильменя еще одна остановка - Холопий городок. Викарий новгородской фактории Ганзы Бернгард Бракель в начале XV века описал путь до Новгорода как "ужасно долгое путешествие" (de vruchtliken langen reyze). Заезд купцов, как правило, в Новгород происходил два раза в год (т.н. "летние" и "зимние гости"). Кроме того, иногда купцы приезжали по суше из Прибалтики.