«Неужели мы для своей страны лишние?»: многодетной семье из Нижнего не разрешают восстановить сгоревший дом

Илья Каем сидит на кухне в потрепанной коммуналке, куда после пожара поселили семью — его с женой и пятерых детей. Казалось бы, самое страшное уже позади: ожоги зажили, появилась крыша над головой. Но о спокойной жизни Каемам еще только мечтать. Сейчас многодетная семья восстанавливает сгоревший в ноябре прошлого года дом. Стройку застопорила нехватка древесины, которую по закону погорельцы могут получить на особых условиях. Каемы съездили в лесничество, обо всём договорились. Не хватило только разрешения на строительство. В этот момент от районной администрации пришел неожиданный ответ: возводить дом на прежнем месте нельзя. NN.RU узнал подробности этой истории.

Раннее утро 4 ноября. Семью Каем разбудили крики 11-летней Насти — дом объяло пламенем. Девочка подняла всех на ноги и вытащила из комнаты младшую сестру. Отец семейства — Илья — был на втором этаже. Пока искал родных, получил ожоги руки и спины: на него накапал горящий утеплитель. К счастью, всем удалось спастись: члены семьи выбежали на улицу в чем были. Из вещей почти ничего взять не успели. Дом, который Каемы старательно строили 10 лет, полностью сгорел.

Когда новость о пожаре разлетелась по городу, пережившей несчастье семье стали помогать нижегородцы. Илья вспоминает, как соседка — мать-одиночка с двумя детьми — отдала им двадцать тысяч рублей. Всего от неравнодушных горожан они получили около семисот тысяч. Поддержали и местные власти: дали комнаты в коммуналке, выделили деньги (в целом около восьмисот тысяч), увезли мусор с пепелища. Несмотря на помощь горожан, новый этап жизни для семьи Каем начался непросто.

Семья переехала в коммунальную квартиру на улице Козицкого. В то время, вспоминает Каем, выбирать жилье было некогда. А когда начали обживаться, всплыла куча проблем. По словам мужчины, ему пришлось ставить ванну, менять смесители. Часть работ выполнил ДУК: установил новые розетки, водонагреватель.

— Был поддон — ровесник, наверное, моей мамы, — рассказал нижегородец. — Купил ванну б/у, обрезал, поставил. Перед этим еще бодался с администрацией. Когда я пришел к ним и попросил отключить воду, чтобы я мог поставить ванну, мне сказали: «Две тысячи рублей заплати, мы отключим». Я говорю: «Ребят, вы совсем с дуба рухнули? Я ставлю ванну, которая вам же и останется». Я написал Володину, и вот они забегали.

В коммуналке у Каемов четыре комнаты, заставленные громоздкими шкафами и столами. Когда съехала соседка, семья попросила отдать им ее площадь. Для семи человек, по словам Ильи, места в коммуналке едва хватает. В администрации им отказали, так как нормативы по квадратам выполнены.

На новом месте Каемы живут уже полгода. Но последствия того страшного дня всё еще дают о себе знать. Дочери, как рассказал глава семьи, до сих пор боятся громких звуков и огоньков. Со всеми детьми сейчас работают психологи.

— Настя спать не могла, — вспоминает Илья Каем. — Новый год вообще был страшным праздником, потому что она гирлянд боялась.

У младшего сына после пожара обострилось тяжелое хроническое заболевание. Из-за этого, по словам отца, мальчик пропустил большую часть учебы и завалил экзамены. Тогда Каем попросил директора 140-й школы оставить его на второй год. Но руководитель, со слов мужчины, выступила против.

— Толком ребенок не учился: было негде, как и жить было негде, — рассказал Каем. — Она [директор] говорит: «Никакого второго года». У ребенка будет испорчена вся жизнь, если он после девятого класса придет с «волчьим билетом».

Пожар, по словам Ильи, сильно сказался на его работе. Мужчина занимается отделкой помещений, а в огне сгорели все его станки и инструменты. Что касается супруги, Наталья работает уборщицей на заводе «НИТЕЛ». Каемы сейчас живут на собственные заработки и на пособия. А деньги, которые насобирали нижегородцы и власти, в основном пошли на стройматериалы: сейчас на месте пепелища возвышается первый этаж.

— Мужики вручную нам завалы разобрали, — вспоминает Каем. — Администрация нам предложила пустить всё под экскаватор. Я говорю: «Не, ребята, вы мне весь фундамент вывернете».

Дом начали возводить на старом месте в допожарном виде. Каемы строят его сами: на площадке трудятся глава семьи и сыновья. Чтобы продолжить работы, им потребовалась древесина: по закону льготникам могут выделить делянку по пониженной цене. Илья Каем съездил в лесничество, обо всём договорился. Осталось только довезти документы от Приокской администрации.

— Мы всё написали, пошли как умные люди в МФЦ. Нам пришла бумага: строить мы не имеем права, — сообщил Каем.

Как объяснили в профильном департаменте, площадь здания, указанная в чертежах, — больше установленных нормативов. Также дом частично попадает в охранную зону электросетей.

— У нас фундамент сохранился полностью. — рассказал глава семьи. — Мы восстанавливаем дом, это называется «капитальный ремонт». Но нам даже его делать запретили, потому что мы мешаем каким-то световым опорам.

Прежний дом Каемы начали «расстраивать» в начале 2010-х. Его специально делали крупным, чтобы в здании поместилась большая семья. После расширения дом зарегистрировали, на него оформили материнский капитал. Тогда вопросов к планировке не возникало. Но с момента первой стройки многое успело поменяться. Например, в городе установили новые правила землепользования, которые ограничивают максимальную площадь застройки. А на улице Полярной, где жили Каемы, поменяли столбы электропередачи, сдвинув их ближе к строениям. После этого их дом и перестал соответствовать городским правилам застройки.

По словам Ильи Каема, если сносить фундамент, то работы уже не будут подпадать под капремонт. Им придется делать новый проект и перестраивать первый этаж. Всё это — дополнительные деньги, которых у семьи попросту нет. Но даже такой шаг не решит всех проблем. Собственниками дома, как сообщил глава семьи, являются его дети, а значит строить здание меньшего размера он не может по закону. А без разрешения на строительство Каемы не смогут получить лес.

— В лес мы упираемся прямо катастрофически, потому что та же самая опалубка — всё делается из дюймовки. На коммерческих стройках есть кому за это платить. Здесь, грубо говоря, всё выковыриваем мы. Никто не учитывает этого. Вот вам дали восемьсот тысяч, вы должны построить дом. Как мне из соцзащиты пришли: «Вам что, мало, что ли?» Я смотрю на нее: «Девушка, ты когда-нибудь что-нибудь строила? Мне избушку на курьих ножках построить? У меня пятеро детей».

Аренда коммуналки, где живут нижегородцы, заканчивается осенью. Что будет после этого, мужчина не знает. Семья, по его словам, надеется быстрее вернуться в свой дом. И не важно, если внутри он первое время не будет обустроен.

— Неужели мы для своей страны лишние? — спрашивает Каем. — Или у нас мало денег, и чиновникам с нас взять нечего? Чем больше проходит времени после пожара, тем больше я верю в то, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».