Дизайнер из России заработала на яхту в Гватемале, но вернулась в Сибирь и всё потеряла

История Марины Карловой — как море или океан: стихия может быть спокойной и тихой, а может стать неистовой и бушующей. Когда-то много лет назад Марина отправилась из Новосибирска в Москву и занялась дизайном. Потом решила увидеть мир и отправилась в Латинскую Америку. Сменив несколько мест проживания, Марина обосновалась в Гватемале, занялась шитьем авторских сумок с рюкзаками, открыла два магазина и купила яхту, на которой стала жить. А когда вернулась в Россию, ее жизнь дала очередной крутой поворот. Наш коллега из NGS.RU Илья Калинин узнал у Марины, как она после беззаботной жизни на яхте потеряла практически всё, но не сломалась и даже восстановила, что потеряла.

Сибирячка Марина Карлова на самом деле когда-то была Марией — говорит, захотелось с новым именем и жизнь начать новую. Рассказывая о своей юности, она говорит, что не нашла ни один подходящий факультет, поэтому после школы сразу начала работать в сфере дизайна. Уже позже, когда перебралась в Москву, она окончила двухгодичный курс подготовки арт-директоров в Британской высшей школе дизайна.

Дизайнер Карлова была востребована в столице: занималась графическим дизайном, делала сайты, логотипы. Сотрудничала как с популярными мировыми брендами, так и с известными деятелями Рунета. Но обычная жизнь в Москве ее не устраивала — с самого детства хотелось увидеть мир.

— Первый раз я случайно съездила в Эквадор. Это был 2006 год, туда поехали знакомые, и я с ними рванула. Потом побывала в Германии. Меня всё настолько впечатлило, что через какое-то время я поняла: надо переезжать. Москва мне в целом нравилась, но ритм ее меня утомил: ты тратишь там всё, что зарабатываешь, да и климат мне не подходил. Я и подумала: почему не жить в тропиках за меньше деньги? И тогда снова уехала в Эквадор, — вспоминает Марина.

Когда она планировала эмиграцию в Эквадор, заранее искала на месте каких-нибудь переехавших русских и через них пыталась снять жилье. Сейчас Марина смеется и советует так не делать: скорее всего, это будут совершенно случайные люди, и неизвестно, что ты через них получишь. Сама она, например, получила огромную квартиру в старинном здании, в которой было сложно жить.

— Это был полный кошмар, — рассказывает она журналисту. — В квартире было сыро, кругом плесень и совсем не было окон. Точнее, одно маленькое окошко было в каморке рядом с кухней, где-то на потолке, но оно не открывалось. Заплатила я за это удовольствие 500 долларов.

Через 2,5 года жизни в Эквадоре Марина решила перебраться в Аргентину. Желание возникло импульсивно: она познакомилась с аргентинцами, которые расхвалили свое вино и сыр. Так и поехала в новую страну — за сыром и вином.

Квартира в Аргентине была с окнами и без плесени, но в остальном она проигрывала первому жилью Марины в Эквадоре. Площадь первой аргентинской квартиры была чуть больше 20 квадратов, кухня — маленькая печка и маленький холодильник в стенном шкафу в коридоре, а стоило всё это 600–650 долларов в месяц. Уже позже, обосновавшись в новой стране, нашла себе другую квартиру — с потолками под четыре метра и всего за 200 долларов.

— Кстати, про сыр и вино те знакомые не обманули. Аргентинское, уругвайское, чилийское — и все соревнуются, у кого круче. Заходишь в супермаркет, а там сотни сортов и марок. Вот только с ценами порой сложно. Аргентина тогда была в перманентном кризисе, и курс песо падал постоянно. А потом запретили доллар, и стало два курса: официальный и неофициальный. Но так как я получала за работу в долларах, то для выгодного обмена мне приходилось постоянно ездить в Уругвай, там снимать доллары, а потом менять их на черном рынке в Аргентине. А через аргентинские банкоматы выходило в два раза меньше. И такие постоянные поездки, конечно, напрягали, — рассказывает Марина.

С квартирами в Аргентине у нее тоже не всегда складывалось: то жилье арендодатель забудет для нее забронировать и оно уйдет к другим, то пожилой хозяйке не понравится, как на нее посмотрели.

— И тогда мне в голову пришла совершено банальная мысль: надо купить яхту и жить на ней. По-моему, совершенно естественный ход мыслей, — смеется Марина.

Она заметила, что так в Латинской Америке живет немало людей: у тебя может не быть своей недвижимости, но может быть небольшая яхта, которая и является для тебя домом. Но для этого предстояло пройти обучение в парусной школе. Парусных школ в Аргентине много, обучение стоит 50–70 долларов в месяц. Учеба шла на испанском языке — на английском в тех краях вообще мало говорят, замечает Марина, которая выучила испанский в Эквадоре.

Через несколько месяцев Марина получила образование прибрежного шкипера. Она уточняет, что такому шкиперу нельзя выходить далее 20 миль от берега. Но это важно, если ты берешь яхту в аренду — если же яхта своя, то никому нет никакого дела до того, куда ты идешь, хоть через океан.

— Вот только корочку шкиперскую я так и не получила. У меня закончилась виза, и я побоялась идти в префектуру за удостоверением. Но я училась не для корочек, — тут же говорит она. — Я училась ради знаний.

Работа дизайнером-фрилансером, признаётся Марина Карлова, не давала заработать выше определенного потолка. Откладывать деньги не получалось, поэтому в какой-то момент появилось желание сменить деятельность. Покупка яхты требовала примерно 20 тысяч долларов — за столько в Аргентине можно было найти небольшую яхту на 6–7 метров. Зато в других странах за эти деньги можно было найти лодку и побольше.

— Тогда я престала работать на фрилансе и переключилась на стоки. Стала рисовать картинки: векторный клипарт для дизайнеров, шаблоны для печатных брошюрок и так далее. Работала по 15 часов в день, делала по сто картинок в сутки. Где-то через год-полтора нужная сумма и накопилась. А мне еще подсказали, что недорогие яхты можно купить в Гватемале, и тогда я решила ехать в Гватемалу, — рассказала Марина.

Городок Рио-Дульсе в Гватемале — одно из немногих мест в Центральной Америке, где можно переждать все ураганы. Но оттуда, замечает Марина, сложно выбраться на яхте, потому что идти приходится против ветра.

— Да и вообще там какое-то болото, которое тебя затягивает, и никуда оттуда уезжать уже не хочется. С другой стороны, туда приезжают очень многие, чтобы недорого купить или недорого отремонтировать яхту. Но потом ставят яхту на прикол и остаются там жить, покупая недвижимость, — описала Рио-Дульсе Марина Карлова.

В начале 2014 года Марина купила 12-метровую яхту марки Bristol 40 под названием «Николь». За лодку просили 20 тысяч долларов, но ей удалось сбить цену до тринадцати.

Став счастливой обладательницей собственной лодки, Марина долгое время никуда не могла выбраться из Рио-Дульсе: для этого нужен спутник, а далеко не все люди, с кем комфортно на суше, подходят тебе на воде.

— А еще есть такое представление, что яхта дает свободу: куда захотел, туда и поплыл, но это обманчивое впечатление. У разных стран много разных требований к передвижению яхт. На самом деле, это не яхта есть у тебя, а, скорее всего, ты есть у яхты, — говорит Марина.

Труднее всего жить на яхте, когда она стоит на ремонте в сухом доке, со знанием дела рассуждает Марина. Ремонт длится несколько месяцев. Мало того что надо постоянно забираться по лестнице метра на три вверх, так еще, пока судно стоит в сухом доке, ничего нормально не приготовить и в туалет приходится ходить в ведро. А Марина однажды и вовсе чуть не распрощалась жизнью.

Как-то ночью, рассказывает, не могла уснуть из-за гулянки в этом же доке сына его владельца. Она выглянула из яхты и поинтересовалась, когда закончится громкая музыка, чтобы можно было поспать, но разгоряченные молодые гватемальцы, по ее словам, пригрозили ее убить, а яхту затопить. И уже даже подогнали кран, чтобы сбросить лодку в море. Конфликт остановил только вовремя появившийся отец скандального управляющего.

На яхте Марина Карлова прожила целых 7 лет: пять месяцев в сухом доке, пока шел ремонт, остальное время — на воде. Жить на воде, замечает, несложно. Особенно нравилось, что вместо машин, которыми горожане пользуются на суше, у тебя надувная лодка с мотором — «тузик». Сложно было только привыкнуть к воскресным гонкам местных: судно сильно качало.

— Недалеко от той марины, где стояла моя лодка, рассказывали, находилась яхта президента Гватемалы и яхты каких-то миллионеров. И вот однажды мимо прошла какая-то чиновничья яхта и так подняла волну, что мы с соседней лодкой друг друга мачтами стукнули. Мне оторвало швартов и электрический кабель. И вот в выходные такое бесило: ты даже суп не мог сварить, — рассказала Марина.

Зато живущим на яхтах в маринах даже сходить на берег нет особой нужды. Всё, что надо, находится тут же — на специальных мостках: бары, супермаркеты, кафе, зоны развлечений, отели, стоянки для маленьких шлюпок и вся необходима инфраструктура. Только иногда «тузиков» воруют — вместе с моторами, которые могут стоить пару-тройку тысяч долларов.

К 2016 году доход от продажи картинок на стоках тоже начал падать. Марина запаниковала и бросилась в другие сферы: изучила анимацию и стала делать видео, придумывала свои шрифты. Но и это всё не приносило желаемый доход.

— Мне как-то стало грустно и одновременно одиноко. И тогда я решила, что мне нужна собачка. Но мобильная. В общем, я решила, что мне нужна чихуахуа. Так появилась Боня, — с улыбкой рассказывает Марина.

Как ни странно, может быть, это звучит, но именно маленькая Боня определила всю дальнейшую жизнь Марины Карловой. Началось с того, что для собачки понадобилась переноска. А в местных магазинах ничего подходящего найти не удалось. Переноску решено было сшить самостоятельно на приобретенной машинке. Потом — в свободное время — для себя были сшиты сумки. В ход шло всё: и ткань, и кожа. А однажды закупленная кожа пришла сильно толстая: для машинки не подходила, поэтому шить Марина начала вручную, заказала специальные инструменты.

Сначала это было занятие от скуки, но сумки неожиданно понравились местным, и это переросло в небольшой бизнес. Марина начала шить не только сумки и рюкзаки, но и разные другие товары: по собственному дизайну и под своим брендом — Karlova.

— Иногда шла с новым рюкзаком, а у меня его прямо с плеча покупали, — вспоминает она. — Вещи в среднем стоили от 100 до 300 долларов. Так было где-то до 2019 года, когда я завела в сети магазин, а мне сказали: «А чего ты не продаешь выкройки?» Я удивилась: а что, так можно было? И стала продавать выкройки, чтобы люди по ним шили сами. А первые экземпляры — образцы, которые отшивала по очередной новой выкройке, — оставляла себе. У меня сейчас коллекция собственных сумок, наверное, под сотню уже.

В конце 2020 года Марина перебралась на сушу: мастерская разрослась — места на яхте уже не хватало. Да и по выходным яхту от водных гонщиков качало так, что шить не получалось. И тогда, признаётся она, стала вновь задумываться, что делать дальше: оставаться в Гватемале не хотелось. Появилась мысль купить дом на колесах и поехать в Мексику или Гондурас. А потом появилась еще более неожиданная мысль: вернуться в Новосибирск.

В мае 2021 года Марина Карлова вернулась в Новосибирск, а яхта осталась в Рио-Дульсе. Чтобы ее привести в нормальный вид для перехода через океан, требовалось 10 тысяч долларов и спутник: в одиночку такой путь Марина проделать не решилась.

За сохранность лодки в Гватемале Марина платила, пока не лишись дохода. Это случилось через год: два ее магазина на зарубежном маркетплейсе были заблокированы — Карлова не меняла российское гражданство, поэтому ее магазины попали под западные санкции. Тогда она больше не смогла платить за стоянку, и за год накопилось почти 3 тысячи долларов долга.

Поначалу у нее была мысль перевезти яхту через океан: например, в Турцию — там можно получить ВНЖ, если живешь на своем судне. Но для такого шага мотивации не хватало: мастерская была достаточно большая и на яхте не помещалась.

— У меня в Гватемале живет очень хороший знакомый — австралиец. Он очень крутой и опытный: тысячу раз ходил через Атлантику. Лодку он мою знает, меня тоже. Я ему и говорю: «Слушай, если хочешь, заплати за марину долг и забирай мою лодку». Так решила: что она там будет гнить? Я поначалу думала, что туда поеду, восстановлю лодку и как-то ее продам, но потом поняла: это вообще никак не вписывается в жизненный план, — объяснила Марина.

То время она вспоминает как самый страшный период в жизни: любимое дело, единственный доход, какие-то планы на будущее — всё рухнуло в одночасье.

— Это было настоящей катастрофой. Это ведь не так, что ты работал менеджером в банке, потерял работу, а потом пришел менеджером в продуктовый магазин — нет. Это как художнику запретить рисовать. Что делает художник? Художник режет себе ухо, — иронично объясняет женщина. — Нет, я не стала, но мысли были — жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я находилась в перманентной панике, меня даже физически трясло.

Пережить трудный период помогла поддержка друзей, постоянных клиентов и просто фанатов ее творчества. В том числе и тех, кто находился далеко — за океаном. Группа дизайнера Карловой в одной из соцсетей набрала за этот период еще больше участников, и сейчас их 17,5 тысячи. Многие, узнав о ее проблеме, так прямо и спрашивали: «Куда можно донатить?» И обычно добавляли что-то вроде «Главное продержись, не умирай с голода, а свой бизнес ты обязательно восстановишь», вспоминает Марина.

— А потом я просто подумала: «Блин, им же будет жалко! Кто же им будет сумки потом рисовать?» Ну и всё-таки была надежда: что-то придумаю. Я всегда что-то придумывала, из любой задницы всегда выбиралась, — говорит Марина.

Когда в Новосибирск пришли холода, Марина впала в шок. Совсем, говорит, отвыкла от низких температур. И осенью 2022 года в сознании четко закрепилась мысль: надо уезжать.

— Я почти уже сломалась: уползала из России чучелком. В какое-то время у себя на странице вывесила выкройки для бесплатного скачивания. Думала: чего уж терять, пусть все пользуются, — вздыхает женщина. — Порой я не верила, что смогу всё восстановить.

В Грузию, которая подходила ей по многим параметрам, Марина взяла только собачку Боню, чемодан с основным набором инструментов и Бониными вещами, компьютер, планшет, пару образцов сумок, да тысячу долларов наличными. Всё остальное родственники отправили позже — через полгода.

Жилье через некоторое время нашлось в Тбилиси, еще через пару месяцев ей удалось разблокировать один из двух своих магазинов, а с помощью сестры, проживающей в Канаде, организовать и новый.

— Сейчас денег хватает почти на всё. На свой дом только не хватает, поэтому дом я снимаю. Он на две семьи, но там все изолировано и есть камин, о чём я мечтала. Мне тут нравится, — признается в конце разговора Марина. — Даже так скажу: по сравнению с Новосибирском и Латинской Америкой я чувствую тут себя более уместно. Климат мягче, культура ближе. Но мне пока 42 года, и я не знаю, как дальше всё сложится. Хотелось бы тут иметь свой дом. Я уже купила антикварное пианино Becker 1906 года за 500 лари — это меньше 200 долларов. Поэтому, видимо, всё, никуда я отсюда уже не поеду.

Мы рассказывали историю Кати из рабочего поселка Краснозерское, которая в двадцать с небольшим лет уехала жить и работать в Швецию.