О смерти министра печати первым рассказам Навальный

echo.msk.ru/programs/sut/2388659-echo/
15 марта 2019, 21:05
...
М.Курников
― Что будет с Голубевым после выборов?

А.Венедиктов
― Я предложу ему дополнительную работу. Он же всё рвался работать, — сказал я иезуитски. У него было очень много дельных предложений, которые мне не казались важными, но которые оказались важными для наших журналистов, которыми я реально не занимался. Прежде всего, соцбыт. Ну, например, он говорил, что многие журналисты хотели бы, естественно, бесплатно — зарплаты у нас небольшие — изучать английский язык. Это необходимо и так далее. Он как главный редактор хотел организовать такие курсы. Я как главный редактор такие курсы организую. И поручу Алексею координировать эту вещь. Ну, например. Важная история.

Юридическое образование для журналистов, имею в виду с учетом новых законов, о которых он говорил — правильная идея. Я ее реализую и поручу Алексею договориться, организовать и так далее…

М.Курников
― Тут вопрос был: «Вам понравилось что-нибудь в программе конкурента?»

А.Венедиктов
― Да, конечно. Вот та часть, которой я не занимался, но она абсолютно не касается редакционной политики. Всё, что Алексея говорил про редакционную политику, мне не понравилось. Это не мое радио.

М.Курников
― Хороший вопрос пришел: «А вы воспринимаете этот срок как новый?» Вы должны что-то поменять?

А.Венедиктов
― Послушайте меня. Вот когда в 14-м году я избирался, у нас председателем совета директоров был Михаил Юрьевич Лесин, чтобы было понятно. Вообще, мы могли подумать, что через полгода, после того, как я избрался — мог я это заложить в программу, что у нас будет кризис, что мы будем в двух днях, в 48 часах от закрытия радиостанции. Не от моего увольнения. Я себе работу найду. Ну, репутация. А закрытие, переформатирование радиостанции — это было уже внесено в совет директоров, в повестку дня, — я мог такое подумать себе?

Я мог подумать себе, что через год после моего избрания мы столкнемся с Сергеем Корзуном, первым главным редактором и разломаемся с ним, потому что мы принципиально по-другому видели развитие радиостанции? Там, конечно, не какие-то блоки Леси это всё внешнее было. А внутри, когда мы стали с ним разговаривать, мы выяснили расхождения. Я мог об этом подумать?

Я мог подумать, что возникнет человек, которого зовут Екатерина Шульман и что для того, чтобы бы ее соблазнить — извините Виктор Анатольевич Шендерович и Ольга Александровна Егорова, я вынужден применять литературный образ, — я извивался червем, чтобы она пришла и ведет замечательно… А она сомневалась… А я мог думать, что к нам придет Невзоров, которого я тоже не просто так?.. Это же всё бриллианты — Шульман, Невзоров, Белковский — они все разные. Я мог себе это предположить, как главный редактор? Да нет, конечно.

А я мог себе предположить, что мы проигрывая из 18 часов 11 «Вестям» и только в 7 выигрывали в день я имею в виду….

М.Курников
― в 14-м году.

А.Венедиктов
― Я мог предположить, что это будет наоборот? Сейчас мы выигрываем 11, а они — 7. Мог предположить? Нет. Зато я могу предположить, как будет работать закон об оскорблении величества и фейковых новостях. Вот я точно могу предположить. И работа главного редактора становится другой. Я вполне могу оставить радиостанцию в том смысле, что люди работают, и я не влезаю в их работу, и вы это знаете, вот чего-чего, а свободы полно. Я должен сохранять возможность их свободы. То есть я должен по периметру как дед Мороз с этой штукой и не пускать никого внутрь, потому что решение по редакционной политике принимаю я, а она остается такой же. Поэтому я не знаю, что будет.

Я мог Веллера предположить историю? Да нет. И вот мы с Белковским уже 3 месяца не можем придумать формат передачи. Я могу предположить, что он придет завтра и принесет то, что мне понравится? Могу. Я мог предположить, что появится киндер-сюрприз Майкл Наки со своими «Пороками» я бы сказал? Нет. Ребята, вы о чем?

Но я точно мог предположить, что президент Путин говорит нам на всю страну: «Ребята, фильтруйте базар». А я не умею, я не научился за 20 лет. Какой базар? У нас и в погоде базар и в курсе доллара базар, и в гостях базар, и в письмах базар. Я не умею фильтровать. Я это и сказал. И потом хочет в соответствии с этими письмами, чтобы я фильтровал базар по-другому. Вообще базара не будет. Будет площадь укатана.

Поэтому если вас интересует мое мнение, то ничего не изменится в том смысле, что редакционная политика, свобода журналистов, которые еще мочат предложения главного редактора, своего любимого как в утренних «Разворотах», она останется. И еще раз повторю: и выбор гостей — безусловно, это выбор журналистов. И так и останется. Я им вполне доверяю. Поэтому ничего не могу сказать, что будет в этом смысле.

М.Курников
― То есть без программы на выборы шли?

А.Венедиктов
― Нет, программа была оборонная. Программа была: сохранение во враждебном окружении, во враждебной среде редакционной политики «Эха». И все силы были и в этом пятилетии и в следующем пятилетии будут направлены на сохранение там, где это будет возможно. Не уступил ничего, ничему. Всё остальное — пожалуйста. Пить — пожалуйста, с кем угодно. А редакционная политика — невозможно. Потому что я так считаю.

М.Курников
― Чтобы закончить тему выборов. Пишут: «Признайтесь, а Голубев — спойлер. Вы его специально поставили».

А.Венедиктов
― Я узнал в поезде, что он выдвинулся. Мне это сильно не понравилось, потому что он соберет на себе недовольных… У меня был кандидат, который был не спойлер. Я предложил этому кандидату побороться. Кандидат раздумывал. Реально побороться.

М.Курников
― Вы не назовете, кто?

А.Венедиктов
― Нет, не назову. Он не захотел. В это время вышел Алексей. Ну, чего тут тогда. Но не спойлер был человек, у которого, действительно, была программа, не трогая редакционной политики, делать другую радиостанцию. Я бы с ним побился с большим удовольствием, поверьте мне.

М.Курников
― Но пришлось с Голубевым.

А.Венедиктов
― Кто вышел, с тем и пришлось.

М.Курников
― Я напомню, что это была программа «Суть событий». Алексей Венедиктов, Максим Курников. До свидания!
===