«Дети-инвалиды долго не живут». Как православный психолог отговаривал меня делать аборт

Догадываюсь, что сейчас в меня полетят килограммы тухлых помидоров, но давайте поговорим про аборты. Я вообще искренне не понимаю тех, кто выступает против них. Да, нежелательная беременность — это следствие глупости и неосторожности (почти всегда). Да, аборт — это колоссальный стресс для женского организма. Да, это прерывание зародившейся жизни. Да, это действие, за которое придется отвечать — перед Богом (в которого вы верите), Вселенной или собственной совестью. Все так.

Но есть и обратная сторона медали. Не всем можно рожать по состоянию здоровья. Не все готовы стать родителями — как в материальном, так и в духовном плане. Не всегда вы можете быть уверены, что родите здорового ребенка. Думаю, именно такие сомнения чаще всего гонят девушек к врачу.

Я расскажу вам свой опыт, которым бы не стала делиться с широким кругом людей — мало что ли баб аборты делают? — если бы не встреча с православным (!) психологом. С тех пор прошло больше полугода, а меня до сих пор слегка бомбит.

Осенью прошлого года я жестко простудилась — жуткий кашель, температура — почти месяц наматывала сопли на кулак. Казалось, что тело разваливается. Врачи в поликлинике меня честно лечили, но не понимали, какого черта мне ничего не помогает — я и тусила на дневном стационаре в поликлинике, и сдавала анализы на какие-то детские болезни, и ходила к пульмонологу. Врачи одни лекарства заменяли другими, так как предыдущие не действовали от слова совсем, а улучшений не намечалось.

Ко всему прочему добавились боли внизу живота, и я поскакала к гинекологу. Застала своего доктора в пересменку в коридоре.

— Задержка есть?

— Три дня…

— Иди-ка сделай тест.

— Так я же у вас на плановом приеме была на днях...

— А что я тебе на таком маленьком сроке там нащупаю?

Так я узнала, что беременна. Глаза моего лечащего врача в поликлинике в ужасе округлились, когда я озвучила эту информацию и заревела.

— Не, ну а чего? Ну ничего такого вредного мы и не принимали вроде, — засуетилась она.

— Ага, а два курса антибиотиков? Да я вас не виню ни в коем случае...

— Оставлять будете? — тяжелый вздох.

— Нет. Я боюсь.

— Ну, может, оно и правильно… Даже если лекарства не принесут вреда, все равно не очень хорошо болеть в первые дни…

По рекомендации знакомых («Ребят, подскажите, где гинекологи норм у нас в городе?») я позвонила в 21-ю больницу на Ильича. Как оказалось, чтобы сделать аборт там, мне нужно пройти собеседование с психологом. Психолог принимает раз в неделю, по средам.

— Сегодня как раз среда, приезжайте, если успеете.

Больница, как больница. Стремная, мрачная. Из персонала надо было клещами тянуть информацию о том, куда же мне пройти, чтобы поговорить с психологом.

— А вам зачем? — интересуется тетка в медицинском халате. И мне, в полном левых людей коридоре, приходится объяснять, зачем.

В итоге я в компании еще одной барышни жду перед замызганной дверью.

— Проходите, — приглашает молодая женщина. Кажется, ее зовут Ольга. — Я работаю от Епархии. Мне нужно вам все рассказать про постабортный синдром и его последствия.

Стоит признать, тетка — профессионал. Быстро подстроилась под мою интонацию, расположила к себе. Именно этим я объясняю то, что не послала ее на три буквы во время разговора.

— Давайте, чтобы не терять свое и ваше время, я вам сразу скажу: я залетела по глупости и до того, как сделала тест, заболела и долго лечилась. Я боюсь родить что-то не то. У меня болит живот. Я не рассматриваю вариант оставлять беременность. Дайте мне бумажку, и я пойду.

— А если бы вы не лечились, вы бы оставили ребенка?

— Может быть.

Тут я обращу ваше внимание, что цитирую наш разговор дословно.

— Ну смотри, дети-инвалиды — они же долго не живут, — доверительно сообщает эта женщина. — Зато ты все грехи себе спишешь.

— Вы серьезно считаете, что так настраивать беременную женщину — это нормально?!

— Ну я для примера, — сразу сменила тон на деловой она.

Еще православный психолог рассказала мне про то, что души приходят в мир циклично и я сейчас, может, в рождении своей бабушке отказываю. И что мне после аборта обязательно будет плохо.

— Я уже делала аборт лет десять назад, у меня не было чувства, что я поступаю неправильно.

— Вот. Ты одного ребенка уже убила, теперь второго убиваешь.

Потом было что-то про Кастанеду и про ее платные тренинги, на которые мне после всей этой истории не лишним было бы прийти.

Ольга прессовала меня почти час. Затем со словами «А вообще, голову тебе лечить надо» выдала мне бумажку о том, что собеседование пройдено.

— Мне хоть удалось тебя немного убедить? — по-дружески спросила она меня на прощание. Психологи такие психологи.

— Нет, я только укрепилась в своем мнении.

— Ну у тебя еще 48 часов будет подумать.

Да, сейчас женщинам дают помучаться сомнениями еще два дня. Сложная демографическая обстановка в стране, что поделаешь.

После общения с психологом у меня было чувство, что меня морально изнасиловали. Забегая вперед, скажу, что две недели спустя она мне перезвонила. Ей для статистики необходимо было знать, сделала я аборт или нет. Я нашла в себе силы сказать «Это не ваше дело. И вы мне ничем не помогли».

— Ну и ладно, — беззаботно ответила она. — Только скажите, оставили ребенка или нет?

Я повесила трубку и пошла плакать.

Но это было потом. А пока я в коматозном состоянии протянула в кассу деньги и документы для оформления аборта. На бумажку о прохождении психолога никто даже не посмотрел, хотя ранее мне говорили, что без нее ничего делать не будут.

Затем был осмотр у гинеколога, взяли анализы и отправили на УЗИ.

Около кабинета УЗИ сидело какое-то невероятное количество девчонок. Пожилые врачи давно словили дзен и никуда не спешили, тратя на одного пациента примерно 40 минут. Что там так долго можно разглядывать, я не знаю.

Когда очередь дошла до меня, я уже тупо смотрела в стену и тихо плакала.

— Ну и чего ты ревешь?

— Я тут уже четыре часа. Мне плохо, у меня болит живот. Я домой хочу!

— Ну вы, беременные, все ревете. Вам всем кажется, что вы умираете.

Здоровый цинизм — как раз то, что мне нужно было в тот момент.

Путем откровенных расспросов о том, когда же именно я занималась сексом, тетки установили, что у меня внутри пустое яйцо без зародыша, хотя по сроку он уже должен вроде как быть. Что это значит, я на тот момент так и не поняла.

— Ты извини, если мы тебя чего лишнего спросили, — напутствовали на прощанье узистки. — Сходи на консультацию к генетику, если надумаешь оставлять все-таки. Он тебе про таблетки, которые ты пила, все расскажет.

Когда я вышла за порог больницы, поняла, что туда не вернусь. Нет, я не отказалась от идеи сделать аборт, мне по-прежнему казалось, что беременность разрушает меня изнутри. Просто мне не хотелось больше возвращаться в это место.

И есть еще один важный момент, который я хочу проговорить. За пару месяцев до описываемых событий я по работе посетила православный центр в Зеленом городе. Там живут молодые мамы с детьми, попавшие в сложную ситуацию. В разговоре Ольга упоминала этот центр в контексте «мол, если дело в том, что тебе некуда идти с ребенком, то вот у нас есть такое место». Центр существует на пожертвования — чистый, аккуратный. Приют.

По словам директора, за несколько лет им «удалось спасти более 20 малышей». Но если мам этих детей отговаривали от абортов таким же образом, как меня — я не уверена, что это было правильно.