Выжившие в «единичке». В 1988 году в Арзамасе произошел мощнейший взрыв, сопоставимый с атомным

Ровно 34 года назад, 4 июня 1988 года на железнодорожном переезде в Арзамасе произошел мощнейший взрыв. В небо поднялся такой гриб огня, что те, кто его видел, решили, что началась ядерная война. Сдетонировали три вагона со 120 тоннами тротила, аммонала и гексогена — взрывчатку везли для горных работ из Дзержинска в Казахстан. Разрушительная волна в радиусе двух километров превратила дома в щепки, а людей — в пар.

За три десятилетия так никто и не смог точно установить причины взрыва — ни одна из них не была признана официальной, хотя в качестве основной была признана человеческая небрежность. По официальным данным, погиб 91 человек, 744 были ранены. При этом жители Арзамаса до сих пор не верят этой цифре — они убеждены, что жертв было значительно больше.

Редакция NN.RU пообщалась с теми, кто хорошо помнит тот день.

Накануне взрыва в семье Пимановых был праздник — младшему сыну Ирины 3 июня исполнился год. Отметить планировали в субботу, 4 июня — в саду с шашлыками. Пимановы, как и многие арзамасцы, имели участок около выезда из города, за железнодорожной станцией.

Выезжать планировали не слишком рано, потому что у Ирине нужно было несколько часов подработать на молочной кухне. Но в дело вмешалось собрание садоводов — планы поменялись. Утром в субботу Ирина ушла на подработку, а муж, трое сыновей и ее мама начали собираться в сад, чтобы успеть на автобус.

***

Тем же утром Любовь Баранова с семилетним сыном Лешей встали пораньше — они тоже собирались на собрание садоводов. Заполненный автобус под номером 1, «Единичка», как называли его местные, остановился на повороте около железнодорожного переезда, чуть не доехав до остановки — отсюда арзамасцам с тяжелыми сумками и рассадой было ближе идти до участка.

Поезд, перевозивший взрывчатку, проходил на переезде у железнодорожной станции «Арзамас-1». В 80-е годы здесь по обе стороны дороги находились сады и малоэтажные дома.

В 09:32 раздался взрыв. Ударная волна была такой силы, что повреждения получили здания в радиусе двух километров от эпицентра. Некоторые дома оказались полностью уничтожены, превратившись в груды обломков.

— Я начала спускаться с последней ступеньки, почти поставила ногу на землю, и в этот момент произошел взрыв. Я увидела покосившиеся столбы электропередач и оборванные провода. Больше ничего не помню, видимо, потеряла сознание, — вспоминает Баранова.

Она не помнит, сколько времени ушло, пока она искала сына.

— Когда я очнулась, то вспомнила, что со мной был сын. Я стала его искать. Вокруг лежало много мертвых, сверху на меня сыпалась грязь и пепел, — рассказала Любовь Баранова, находившая в момент взрыва в автобусе.

Мальчик стоял около автобуса, ноги были черными от копоти и грязи. Взяв ребенка на руки, Любовь побежала в сторону дома. На обочине остановилась машина с разбитыми окнами. В ней сидели мужчина и женщина с окровавленными телом и лицом. Любовь с сыном сели на заднее сиденье, усыпанное осколками. Женщина прижала мальчика к себе, пряча его взгляд от окровавленного лица пассажирки.

***

Взрыв застал Ирину Пиманову возле парка имени Гайдара — в трех километрах от станции «Арзамас-1», когда она шла на работу. Женщина увидела пыльно-розовое облако в форме гриба и затянутое пылью небо.

От ударной волны она подпрыгнула, но значения произошедшему еще не придала. Только на работе Ириной овладело плохое предчувствие. Отпросившись, она побежала в сторону дома. Навстречу ей, с трудом передвигаясь, шли люди в разорванной и окровавленной одежде. Кто-то был полностью раздет.

На «единичке» в это утро поехала ее мама и десятилетний сын Володя. С ними же должны были ехать муж Пимановой и двое младшеньких, но, как выяснится позднее, дети попросили отца задержаться дома, чтобы досмотреть передачу по телевизору.

Память о Чернобыле была свежа

На месте взрыва образовалась воронка глубиной 26 метров (что сопоставимо с девятиэтажным домом) и диаметром с половину футбольного поля. Разломленный на несколько частей тепловоз лежал колесами вверх, а вагоны и шпалы превратились в металлическое месиво.

Поначалу никто не понимал, что произошло. По городу начала разноситься молва. Кто-то слышал про взрыв газа, кто-то — про теракт. Память о трагедии в Чернобыле была еще свежа. Люди боялись начала глобальной катастрофы, поскольку рядом находился Арзамас-16 (ныне Саров) — засекреченный город, где разрабатывали ядерное оружие.

Будто в подтверждение страшной гипотезы, по Арзамасу начали ездить поливальные машины — точно так же, как в Припяти после взрыва ядерного реактора, где радиоактивную пыль пытались смыть с дорог и тротуаров водой.

Пока в городе оседала пыль, улицы заполнялись ревом спецмашин и криками людей. Милиция, военные и врачи в экстренном порядке пытались достать людей из-под завалов. Те, кто мог передвигаться, пытались самостоятельно добраться до больниц, помогая по пути другим обессилевшим раненым.

Завалы разрушенных домов и конструкций разбирали всю ночь. По тревоге были подняты части железнодорожных войск. Уже утром следующего дня по новым рельсам и засыпанной яме прошел первый поезд. Стройматериалы, которые везли через Арзамас, забирали на восстановление города.

«Сын меня очень ревновал к этой девочке»

Любовь Баранову с сыном госпитализировали. У нее диагностировали сотрясение мозга, ожог ног и перелом ребра.

В больнице они познакомились с девочкой Ирой, которую госпитализировали после взрыва одну. Ее младшую сестру с более серьезными травмами вместе с мамой отправили в Горький.

— Сын меня очень ревновал к этой девочке. Так и лежали на одной кровати три недели: я посередине, сын — с одного бока, Ира — с другого, — рассказала женщина.

***

Тяжелых пациентов увозили в Горький на вертолете. Среди них был десятилетний Володя Пиманов. Мать узнала еле живого сына лишь по шортам.

— При взрыве он вылетел из салона «единички», и его на несколько метров провезло по асфальту, — вспоминает Ирина.

А свою маму она нашла в тот же день. В морге.

Версию взрыва выбрали с натяжкой

Для расследования взрыва была созвана правительственная комиссия, которую возглавил председатель совета министров Геннадий Ведерников. Проверялись множество версий: в том числе теракт, диверсия и самопроизвольный взрыв. К концу расследования члены комиссии не были уверены ни в одной из них, но признавали, что взрыв по мощности был сопоставим с атомным.

В итоге основной причиной стали считать халатность. Как оказалось, взрывчатые вещества были рассыпаны по полу вагона из-за отсутствия необходимых крепежей. С натяжкой решили, что взрыв произошел от искры, возникшей при движении.

Сами местные считают, что вероятной причиной стала диверсия. Того же мнения придерживался и губернатор Нижегородской области Иван Скляров. По их мнению, иностранные разведки хотели подтолкнуть СССР к крушению, создать в массовом сознании образ, что власть ничего не контролирует. Сторонники этой теории указывают на череду громких катастроф в поздних 80-х: в 1986 году произошла авария на ЧАЭС, в 1987 — крушение пассажирского парохода «Адмирал Нахимов».

А ровно через год, 4 июня 1989 года гораздо более масштабный взрыв произошел под Уфой. Тогда в результате утечки газа из газопровода взорвались сразу два проезжающих навстречу друг другу поезда, погибли более 500 человек. И, как и в случае с арзамасской катастрофой, установить точную причину взрыва не удалось. Впрочем, убедительных общедоступных фактов в пользу теории с диверсией тоже нет.

В череде позднесоветских трагедий Арзамасская катастрофа действительно затерялась. Сейчас о взрыве на железнодорожном переезде напоминает только памятник погибшим. Недалеко от станции установлен кусок искореженного рельса и имена 91 человека, чьи жизни унесла трагедия. Но для местных жителей, кажется, эта боль утраты не утихнет никогда — слишком много жизней она сломала.

В семье Пимановых больше не отмечают день рождения младшего сына. Его старшего брата, Володю, врачам удалось спасти, но он остался инвалидом.

Любови Барановой удалось выжить чудом. О той трагичной дате женщине до сих пор напоминает разорванное на лоскуты платье, в котором она была в автобусе во время взрыва. Любовь передала его в библиотеку-музей имени бывшего губернатора Нижегородской области Ивана Склярова. Музей находится в микрорайоне № 11 — его в кратчайшие сроки построили после взрыва и поселили пострадавших.

Ирина Пиманова в школьные годы была учительницей Леши Баранова — семилетнего мальчика из той самой «единички». О том, что жизни обеих семей перевернула одна поездка в автобусе, они не знали до встречи с журналистами NN.RU.

Как позднее расскажет мама Леши Любовь Баранова, она сама избегала разговоров о взрыве и не поощряла такие разговоры в семье. Слишком большой болью отдавалось каждое воспоминание.

Автобус Лиаз-677, который называли «луноходом» (и иногда пренебрежительно «скотовозом»), своим бортом спас жизни как минимум трех человек, которые находились в зоне полного разрушения. Алексей до сих пор хранит билеты на автобус, купленные в тот день.

Барановы называют их «счастливыми».