«Надо показать, что мы не боимся»: зачем миллениалы ходят на протестные митинги

Сегодня нижегородские группы в социальных сетях облетело фото девушки, которая присела возле колонны ОМОНа на митинге в Москве. Свою публикацию девушка подписывает хештегом #янебоюсь, таким образом выступая против задержаний граждан на несанкционированных акциях и грубых действий полиции, которая в последнее время особенно рьяно пускает в ход резиновые дубинки против активистов. Мы пообщались с героиней нашумевшего фото, уроженкой Дзержинска Юлианой Горьковой, рассказавшей нам о своём участии в протестных акциях, а заодно разобрались с политологом, зачем вообще миллениалам митинги.

Бунт Поколения Z

Юлиана молода, но настроена решительно: на митинги она ходит по идейным соображениям — протестует против произвола властей, фальшивой демократии, где независимых кандидатов не пускают на выборы, а ещё против полицейской жестокости. Которая, вопреки тому, что говорят в лощёных телевизионных репортажах, и правда имеет место быть: всё-таки по сети ходит немало видео, где некоторые сотрудники Росгвардии и ОМОНа устраивают настоящее «полис бруталити». В протест всему этому нижегородка хочет показать, что участники митингов не боятся:

— Мне 23 года, из которых 20 лет приходится на правление Путина, если вникнуть в это, то это очень страшная цифра. Я изначально из Дзержинска — мягко говоря, не самый процветающий город, и я многие годы видела бедность вокруг себя и просто стагнацию. Потом я перебралась в Москву, контраст очевидный, но все равно — это всего лишь конфетная оболочка. Если раньше у людей была иллюзия выбора, то сейчас все встало на свои места. С приходом митингов мы увидели, что нет ни видимости выбора, ни видимости правосудия. Людей сажают просто, людей не допускают до выборов, людей всеми способами стараются заткнуть. И поэтому очень важно показать, что мы не боимся. Я знаю, что нас намного больше, чем 50 тысяч человек. Но так же, когда я начала выкладывать в сторис посты, было много вопросов из других городов (Дзержинска и Нижнего) о том, что вообще это такое? И это очень страшно, ибо люди ничего не знают. И я верю, что если я не буду молчать, то хотя бы 100 новых людей узнает о том, что скрывает ТВ.

Не опасается девушка и того, что после возможного задержания во время протестных акций, она может нарваться на санкции. Например, как это уже не раз бывало с молодыми политическими активистами — вылететь из вуза:

— Я была на Китай-городе после митинга. А какой его смысл тогда, если не идти дальше? Постоять и покричать, разойтись? Нет. Если вся эта толпа вышла бы к Кремлю, то уже эффект был бы иной. Я не боюсь задержаний, я не боюсь говорить об этом (как и все мои ровесники). Это рамки для постсоветских людей, которых запугивали до смерти. И я из ВГИКа — в этом ВУЗе еще осталась какая-то свобода, возможно, это связано с тем, что он творческий, возможно, просто наша администрация слишком в теме. Думаю, что большинство бы, наоборот, посмотрели на меня со взглядом: «Что? Ты не была на митинге? Тебе все равно?». Лучше быть задержанным, чем сидеть дома на диване и бездействовать.

Казалось бы, митинги были и раньше: и в далёкие 90-е, и в нулевые, да и в заканчивающиеся десятые их тоже было немало. Заканчивались они, правда, в большинстве своём ничем — в лучшем случае власти прислушивались к народу и устраивали «мини-оттепели» или же, как в случае с Иваном Голуновым, отпускали невиновных на свободу. Но всё же большая часть акций протеста попросту не приводила ни к чему, что напрочь отбило желание проявлять хоть какую-то политическую активность у поколения, достигшего сейчас средних лет. Но сейчас, уверена Юлиана, всё совсем иначе, ведь у молодых протестующих есть глобальная сеть:

— Я читала про митинги на Болотной, рядом со мной 10 августа был дед, который тоже вспоминал их и вспоминал еще и акции протеста 90-х годов, которые по масштабу достигали 300 тысяч человек. Казалось бы, цикличность, которая потом стихает. Сейчас же иное время все же. Мы уже изначально росли свободными (отчасти, благодаря интернету), а когда эту свободу пытаются у нас отнять, естественно, мы не будем молчать. Сейчас есть интернет, который не заблокировать и не отнять у нас, как бы это не старались сделать. На один блок Telegram на смену приходят тысячи VPN, на одно удаление поста VK или арест за него приходит 1000 новых постов. Поэтому, это уже не остановить, процесс массового протеста запущен. В первую очередь, я хочу смены власти, притом на тех, кого могу выбрать я сама. Если сменить голову, то и все тело уже будет функционировать иначе, это очевидно.

При этом, как говорит девушка, какой-то ощутимой альтернативной политической силы, в которую можно было бы поверить и за которой следовать, нет. Зато есть жажда изменений:

— Естественно, что ее нет. Вся вертикаль власти организована так, что других душат прям на корню. И надо отдать должное такой организации. Это же сколько сил прикладывается к тому, чтобы так все контролировать, что чуть ли лишнего вздоха не сделать, но мы все же делаем. У власти должен стоять человек, который молод и свеж. И я сейчас не про возраст, а про взгляд на страну, на людей. Человек, который будет слушать и слышать и, исходя из этого, делать. Взять, к примеру, за образец политическую систему Швейцарии, которая децентрализована и максимально приближена к людям, что позволяет как раз слышать и делать все для людей.

Зачем молодёжи протест?

О причинах изрядно участившихся протестов в России ходит немало версий. Всё это уже не раз говорилось: «Бузотёры раскачивают лодку», «Госдеп приплатил», «Хотят майдан» и т. п. Но наш политический эксперт Константин Барановский считает, что это вполне естественное социальное явление, особенно в условиях нынешних реалий:

— На самом деле, ничего необычного в том, что студенчество выходит на митинги и протестные акции, нет. Такое было всегда, и в царские времена, и в Советском Союзе. Можно посмотреть и на историю других стран — там всё то же самое. Я вижу это в том, что с 18 до 30 лет молодые люди ищут своё место в жизни, хотят самореализоваться, в противостоянии власти они находят свой собственный внутренний вызов. Сейчас, правда, в угоду времени, и протест несколько отличается. Возник, как это бывает, новый виток моды на внесистемность, только на этот раз эта мода подкрепляется медиа, социальными сетями, фотографиями, видео. Молодые люди фотографируются, записывают сторис, видеоблоги, всё это находит позитивный отклик у их сверстников, они чувствуют социальную поддержку и значимость в своих кругах.

Допустим, мода на протест была всегда, это свойственно всем молодым поколениям без исключения. Однако, как утверждает наш эксперт, причины выхода молодёжи на площади столицы и страны теперь совсем другие, нежели, скажем, 10 или 20 лет назад:

— Казалось бы, у более старших поколений есть куда больше поводов выходить на митинги. Повысился пенсионный возраст, и для людей старше сорока это уже весьма насущная проблема. У людей за 30 тоже есть проблемы — низкие зарплаты, ипотека, кредиты. Но выходит в основном молодёжь, причём совсем не по этим поводам. Пенсия, зарплаты и прочее — это для них абстракция. А вот беспредел полиции, избиения, задержания, молодые и свежие лица, которые не пускают на выборы — насущная и живая тема, вызывающая сочувствие и несогласие.

«Власть упустила момент»

Другой важный аспект, как считает политолог, заключается в том, что государство окончательно разучилось взаимодействовать с молодёжью. Это и отсутствие внятного диалога, и отсутствие социальных лифтов и гарантий, и приёмы управления, которые давным-давно устарели и не успевают за трендами:

— В этом смысле государство окончательно упустило этот момент. У молодёжи сейчас просто нет возможности реализоваться, как социально, так и политически. Поддержки от государства нет, никто не направляет эту энергию. Так, к примеру, было движение «Наши». Каким бы оно ни было, плохим ли, хорошим ли, это был один из вариантов привлечь молодёжь в политику, а ещё дать ей какой-то социальный лифт, поощрить активность. Сейчас нет даже этого, молодёжи государство просто не даёт ничего.

Более того, нынешние юноши и девушки, в отличие от предыдущих поколений, не вовлечены в политику вообще. Раньше протестные движения имели какую-то структуру, для окружающих была важна твоя политическая ориентация: кто ты — правый, левый, демократ, националист, коммунист. Были достаточно яркие движения с понятными и чёткими воззрениями на политическую систему. Не всегда адекватными, но целостными. Сейчас же молодёжь оказалась не в тусовках, а в интернете, который аполитичен сам по себе. Политоту в сети не любят — если ты активный блогер, то будь ты хоть за власть, хоть против, топить про политику считается чем-то неуместным, проплаченным Кремлём или Западом, подписчики просто теряют доверие.

Поэтому молодые ребята, идущие на митинг, они туда идут не за политикой, они туда идут, так сказать, за event`ом, за событием. Условно говоря, можно кошечек на улице спасать, а можно на митинги ходить. Причём, если где-то у трети присутствующих спросить, зачем они пришли и про их политические взгляды, то они едва ли ответят что-то внятное. Просто потому, что они не знают, потому что нет вовлечённости, и «наверху» этим вопросом никто не озаботился. Большинство этих юных ребят не пойдёт на выборы и не будет участвовать в политической жизни страны, даже если сделать её максимально цифровой, они не будут понимать степень своего участия и за что надо выступать. И это не их вина.

Власть о молодёжи забыла, все приёмы воздействия на население и привлечения его к гражданской активности на современных студентов и подростков уже не работают, а новых схем выработано не было. Власти всё также опираются на людей постарше, на бюджетников, на иных заведомо лояльных людей. И это огромная проблема, с которой пока что, как видно, никто не знает, что делать. А делать надо, — уверен наш эксперт.