Вслед за Ириной Славиной. Как в Нижнем Новгороде силовики давят неудобных оппозиционеров

Нижегородская журналистка Ирина Славина покончила с собой ровно 40 дней назад. Главный редактор интернет-издания Koza.Press 2 октября совершила самоубийство в знак протеста рядом со зданием областного МВД. Перед смертью она написала в соцсети: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».

Славина выделялась гражданской позицией: писала на острые темы, выходила на акции против сомнительной реконструкции парка. Из-за этого на нее уже было заведено несколько административных дел — за неуважение к обществу и фейк-ньюз.

Люди, сочувствовавшие Славиной, считают, что на такой отчаянный жест ее подтолкнули действия силовиков, пришедших к журналистке с обыском. Редакция NN.RU попыталась понять, откуда взялось дело, которое, возможно, стало последней каплей для Ирины Славиной.

Утро, 6:00. 1 октября 2020 года. В нескольких нижегородских подъездах жители просыпаются от звуков электрического инструмента — болгарки.

Силовики пытаются попасть в квартиры к семи городским активистам. Шестеро из них, по версии следствия, являются свидетелями по делу нижегородского предпринимателя Михаила Иосилевича, и у них дома могут быть улики. Самого Иосилевича подозревают в связях с организацией «Открытая Россия» (Минюст РФ считает ее нежелательной на территории России).

Обыск — всегда вмешательство в жизнь человека. Именно поэтому проводить обыск может разрешить только суд, а в исключительных случаях — следователь. Потом он должен обосновать эту необходимость перед судьей. Для проведения обыска следствие должно собрать какие-то доказательства.

В деле Иосилевича всё выглядит так, как будто постановление на обыск выдали из-за ошибки журналиста.

Издание Znak.com 1 июня опубликовало интервью с координатором «Объединенных демократов» Андреем Пивоваровым. Там он рассказывал о связях своего проекта с движением «Открытая Россия» и о планах в сентябре 2020 года выдвинуть кандидатов в депутаты на выборы в четырех регионах России: Татарстане, Новгородской, Ивановской и Владимирской областях.

В подводке к интервью журналист Znak.com допустил ошибку: вместо Новгородской области указал Нижегородскую. Дальше в материале этой опечатки нет — везде указана Новгородская область. Как следует из опубликованных в Сети фотографий листов дела, именно эта ошибка стала поводом провести обыски.

Прокурор Нижнего Новгорода Николай Борзенец, который запрашивал у суда разрешение на обыск, прямо ссылается на это интервью. Его самого в середине октября перевели на работу в Ульяновскую область — он ушел на повышение.

Утро, 7:30, 1 октября.

Силовики попали во все квартиры. Кто-то, как муж Ирины Славиной, открыл дверь сам, другие тянули время и ждали адвокатов. Сонные и раздетые жильцы (или даже голые, как Славина) одеваются под присмотром посторонних людей. У обыскиваемых забирают телефоны. Силовики переворачивают квартиры, копаются в личных вещах — ищут доказательства связи с «Открытой Россией».

Михаил Иосилевич — нижегородский активист, основатель храма Летающего Макаронного Монстра (в «храме» собираются последователи пастафарианства — шутливой религии, высмеивающей традиционные верования. — Прим. ред.) и владелец мастер-класс кафе «То самое место».

В сентябре Иосилевич предоставил свое помещение для людей, которых интересуют выборы. Но речь не об «Открытой России». Он впустил в «То самое место» представителей «Голоса» — некоммерческой организации, обучающей наблюдателей для участия в региональных и муниципальных выборах. На один из таких тренингов 10 сентября приходила полиция — уже тогда нижегородские силовики проверяли версию о связи «Голоса» с «Открытой Россией».

В прошлом году предпринимателя дважды штрафовали по статье 20.33 КоАП («Осуществление деятельности иностранной или международной неправительственной организации, которая признана нежелательной на территории РФ»). На третий раз за аналогичное нарушение грозит уголовная статья — именно по ней и возбудили дело. Остальные активисты и Славина появились в деле в качестве свидетелей.

В основу дела легла версия о том, что Иосилевич якобы разрешил проводить мероприятия «Объединенным демократам», которые непосредственно связаны с «Открытой Россией». Сам предприниматель считает фабулу дела абсурдной, поскольку предоставлял помещение только наблюдателям из «Голоса». По его мнению, они не имеют никакого отношения ни к Ходорковскому, ни к «Открытой России».

Иосилевич считает, что силовики устроили обыски у нижегородцев, никак не связанных между собой. Часть из них даже не приходила на лекции «Голоса»:

— Та же Славина их не посещала. Но к ней тем не менее явились как к свидетелю. Просто она какой-то нежелательный элемент у них, что ей по любому поводу надо создать проблемы, — говорит Иосилевич.

Сам Иосилевич не сразу открыл дверь — сомневался в законности обыска:

— Пришли в шесть утра, было очень много людей. Я не стал открывать, потому что не видел никаких бумаг. Тогда стали пилить дверь, одну петлю им удалось срезать. После этого я открыл, и мне предъявили постановление об обыске. Обошлось без физического воздействия, в остальном кто-то вел себя корректно, кто-то — нет, — вспоминает владелец кафе «То самое место». — Изъяли всё, что их заинтересовало. Технику, деньги — причем на деньги сначала не обратили внимания, искали что-нибудь связанное с «Открытой Россией». Но оказалось, что вдруг и деньги их заинтересовали, поэтому их на всякий случай тоже изъяли.

После этого силовики пришли в кафе Иосилевича «То самое место». По словам активиста, там ничего не нашли, кроме брошюры с форума «Свободные люди» 2019 года (организован при участии «Открытой России». — Прим. ред.), которая «где-то завалялась».

Нижегородец связывает свое уголовное преследование с протестами из-за проекта благоустройства парка «Швейцария». Иосилевич считает, что всех фигурантов дела, включая Ирину Славину, объединяет лишь участие в этих акциях. По его мнению, это могло не нравиться влиятельным людям, которые хотели заработать на реконструкции парка.

Еще одна возможная причина — предоставление кафе «То самое место» оппозиционным активистам.

В настоящее время ключевым моментом в уголовном деле, возбужденном против предпринимателя, является вопрос, был ли «Голос» проектом «Открытой России». Михаил Иосилевич планировал привлечь в качестве эксперта известного российского политолога Екатерину Шульман, которая ранее входила в Совет при Президенте РФ по правам человека, и доказать, что «Голос» не имеет отношения к «Открытой России».

Следователь Андрей Шлыков, ведущий это уголовное дело, отказал Иосилевичу в ходатайстве. Он решил, что Шульман работает на «Открытую Россию», и выбрал в качестве эксперта доцента ННГУ имени Лобачевского Антона Шмелева:

— Вот такого эксперта он привлек, чтобы определить наличие или отсутствие связи «Голоса» с «Открытой Россией». Более того, следователь в официальной бумаге написал, что Шульман якобы является агентом «Открытой России». Что она участвовала в мероприятиях, реализуемых данной организацией. Это уже переходит все грани, — заключил Михаил Иосилевич.

Утро, 8:00, 1 октября.

Продолжается обыск. Часть сотрудников ведет себя корректно, в то время как другие начинают надсмехаться над обыскиваемыми, разваливаются в их креслах, задают оскорбительные вопросы.

Активист Юрий Шапошников: «Удобно взять случайных людей и связать их между собой»

С обыском 1 октября пришли и к участнику нижегородского оппозиционного движения «Блок 52» Юрию Шапошникову. По его словам, он ни разу не присутствовал на собраниях «Голоса» в кафе и почти не пересекался в обычной жизни с остальными обыскиваемыми, в том числе с Иосилевичем и Славиной.

— Силовики пришли рано утром, у них было много групп по городу — сразу по нескольким адресам. Во всей этой операции было задействовано около ста человек, — рассказывает Шапошников. — Ко мне пришли двое в масках, их личности не удалось установить. Еще было двое понятых какого-то гопнического вида, один из них вообще прописан вроде как в Костроме. Была девушка в роли эксперта, а также следователь и двое помощников. Они сразу стали долбить в дверь, звонить. Полностью раскурочили глазок.

Шапошников не открывал дверь около часа, пока к нему ехал адвокат и понятая, чтобы был хотя бы один человек не от следствия. Обыск продлился около часа, у мужчины забрали компьютер и несколько флеш-накопителей.

— Я читал материал постановления о проведении обысков, там отсутствовало обоснование, почему их должны провести именно у нас. Не было мотивировочной части. Прокурор просто написал, что есть какая-то информация, что мы являемся участниками движения «Открытая Россия». Никаких подтверждающих фактов, что люди туда входят, он не привел. И судья запросто разрешил прийти к свидетелям и всё изъять, — уточнил активист.

С «Открытой Россией» Шапошников тоже никак не связан: по его словам, отделение открылось в городе в 2016 году, когда организация еще не была признана нежелательной. Активист в том же году сходил на одно из собраний — послушал, но больше не посещал.

Юрий Шапошников тоже видел в материалах дела информацию о том, что оно возбуждено в том числе по информации из статьи на Znak.com. По мнению активиста, его выбрали в качестве свидетеля из-за оппозиционных взглядов:

— Они же ребята мстительные. Я думаю, что за государственный счет просто осуществляют месть. Это просто удобно — взять случайных людей и связать между собой, приписав им участие в некой запрещенной организации. Можно всю оппозицию привязать к каким-нибудь иностранным инвесторам.

После обысков Шапошникова на допросы больше не вызывали. Он думает, что это то самое «затишье перед бурей». Сейчас в отношении активиста возбуждено два административных дела по той самой статье «О нежелательных организациях». Он считает, что силовики хотят дождаться момента и возбудить в отношении него уголовное дело, тем самым добиться нужных показаний против Михаила Иосилевича:

— У меня есть предположение, что в Следственном комитете ждут, пока пройдут суды по двум моим делам. Думаю, следователи ждут, когда меня признают виновным, тогда они смогут возбудить уголовное дело. Полагаю, что они попытаются использовать это как способ давления на меня, чтобы я дал какие-то нужные им показания на Иосилевича. Я этого делать, естественно, не собираюсь, поскольку невиновен, как и он.

Примерно 11:00, 1 октября.

Силовики заканчивают обыск, забирают технику, телефоны, в том числе телефоны супругов, компьютеры детей. Одних «свидетелей» оставляют в перевернутых квартирах, других забирают на допрос.

Координатор штаба Навального Роман Трегубов: «Во время обыска они говорили, какие мы все долбанутые»

— Я проснулся в шесть утра от того, что ломятся в дверь, — рассказал NN.RU координатор штаба Навального в Нижнем Новгороде Роман Трегубов. — Они уже выламывали ее, глазок выдернули. Звучали угрозы, мат. Я не сразу сообразил, что происходит, но подумал: видимо, обыск. Когда открыл, ввалилось человек восемь: двое собровцев в балаклавах и бронежилетах, несколько понятых, следователь, эшники (сотрудники Центра по противодействию экстремизму МВД. — Прим. ред.).

Активист попытался начать трансляцию в соцсети, но у него выхватили телефон и заломили руки. Силовики предложили ему ввести пароль, но Трегубов отказался. Тогда они изъяли компьютер и остальную технику.

Координатор местного штаба Навального утверждает, что ничего не знает о деятельности «Открытой России», но слышал, что когда-то она была в Нижнем Новгороде. Активист убежден, что уголовное дело связали именно с этой нежелательной организацией, потому что это «хороший повод для политического давления».

Как утверждает активист, во время обыска некоторые из сотрудников Центра Э его оскорбляли:

— Параллельно мне говорили что-то про отравление Навального, про нас, какие мы все долбанутые, — вспоминает координатор местного штаба политика. — У меня дома есть классный канделябр, один из эшников спрашивал, достался ли он мне от бабки или я его в церкви украл. «Вы же все безбожники», — сказал. Подобные фразочки постоянно звучали.

После обыска Трегубова повезли в Следственный комитет. Следователь оказался занят, и активиста просто отпустили.

Трегубов, как и остальные, не понимает, почему обыски прошли у несвязанных между собой нижегородцев. Он предположил, что обыски — это ответные действия на акции протеста по парку «Швейцария»:

— Я думаю, что всё это связано с парком «Швейцария». Такая вот акция устрашения. Мы (штаб Навального в Нижнем Новгороде. — Прим. ред.) расследование сняли, Славина освещала, Иосилевич, Шапошников и другие участвовали в акциях протеста. Все так или иначе связаны с этой темой. Просто так бы не пришли. Из-за выборов? Они уже прошли, к нам бы раньше приходили и выламывали двери.

По словам активиста, сейчас действий по уголовному делу не происходит — после самоубийства Ирины Славиной ему больше не звонили и не вызывали на допрос.

15:30, 2 октября. Ирина Славина подходит к зданию главного управления МВД, привязывает себя к скульптурной композиции, посвященной полицейским, и совершает самоубийство.

К нижегородской журналистке Ирине Славиной так же, как и к остальным, пришли рано утром. Не давали одеться, перевернули квартиру, изъяли всю технику:

— Они пришли в шесть часов утра. Дверь открыл мой муж. Сразу же в мою спальню явилась женщина, на глазах которой мне пришлось одеваться. Сначала мне предложили добровольно отдать брошюры и листовки «Открытой России». Поскольку таковых у меня нет и быть не может, я помочь им ничем не могла. После этого они начали методично обшаривать мои шкафы, книжные полки. Их не интересовали бухгалтерские документы моего издания Koza.Press, чисто символически они прошлись по книгам, полистали альбомы. Забрали все цифровые носители, телефон — не только мой, но и моего мужа. Ноутбук ребенка, мой ноутбук — такую старую рухлядь с отломанным экраном, — вспоминала журналистка в интервью NN.RU.

Славина утверждала, что во время обыска ей не давали позвонить адвокату, не разрешали, чтобы муж набрал дочери, которую нужно было встретить на вокзале. После обыска якобы не выдали протокол изъятых вещей.

Они ушли из квартиры Ирины Славиной приблизительно через пять часов.

В интервью изданию The Insider в тот же день Славина говорила, что пришедшие к ней силовики упоминали, что протесты из-за «Швейцарии» спонсируются напрямую «Открытой Россией»:

— Якобы «Открытая Россия» финансирует протесты в Нижнем Новгороде, которые активно ведутся против карательного благоустройства парка «Швейцария». На благоустройство впервые в истории города выделили сумасшедшие деньги — четыре миллиарда рублей. Под шумок там тащат инженерные коммуникации, возможно, для последующей коммерческой застройки. Естественно, я как журналист не могла пройти мимо этих событий, я писала об этом. Более того, я дважды вставала в цепь сама, потому что происходящее не может не затрагивать меня как жителя Нижнего Новгорода.

Редакция NN.RU попыталась узнать у Следственного комитета по Нижегородской области, как продвигается проверка по факту смерти журналистки. Мы отправили в ведомство запрос, который включал в себя ряд вопросов:

— Есть ли признаки преступления, предусмотренные статьей 110 УК РФ («Доведение до самоубийства»), в гибели журналистки Ирины Мурахтаевой (известной под псевдонимом Ирина Славина)?

— Возбуждено ли уголовное дело по факту гибели Ирины Славиной?

— Если да, то установлены ли подозреваемые?

— На каких основаниях у Ирины Славиной проводились обыски 1 октября?

— Как зовут судью, который выдал постановление на обыск у Ирины Славиной?

— Не усматривается ли в действиях следователей, проводивших обыск у Ирины Славиной, превышение должностных полномочий?

— Подавали ли родственники Ирины Мурахтаевой (Славиной) жалобы на действия следствия?

— Если да, будут ли они рассмотрены?

В нижегородском Следственном комитете не ответили ни на один вопрос NN.RU, который касается проверки по делу журналистки. В ведомстве заявили, что «запрашиваемая информация не может быть предоставлена, поскольку это может повлечь нарушение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства».

4 октября

Губернатор Глеб Никитин только спустя два дня после смерти журналистки пишет пост, где высказывает сожаление из-за ее гибели. Он обещает взять расследование всех обстоятельств под свой личный контроль.

Из показаний активистов, к которым 1 октября пришли с обысками, можно предположить, что их всех объединяют только две вещи: оппозиционные взгляды и протесты против реконструкции парка «Швейцария». За 40 дней, прошедших с момента смерти журналистки, следственные органы не представили ни одной версии, которые бы показали необходимость обысков у такого количества свидетелей.

Никому из них силовики толком так и не объяснили, по какой причине они стали свидетелями в деле Михаила Иосилевича о связи с нежелательной организацией «Открытая Россия», да и суть дела — предоставление помещения наблюдателям — выглядит спорно. Никто из активистов не узнал, на каких доказательствах основывался суд, когда разрешал проводить у них обыски, применять силу, изымать технику.

Никто из людей до сих пор не знает, чего ждать дальше: закрытия дела или нового вызова на допрос. После смерти журналистки правозащитники потребовали изменить процедуру обысков, поскольку она, по их мнению, нарушает права подозреваемых и тем более свидетелей.

NN.RU продолжит следить за этой темой.