«О-о-о, молодняк пришел»: репортаж из старейшей общественной бани в Нижнем, которая работает 156 лет

Ковалихинские бани были построены в 1868 году и с тех пор непрерывно работают. Журналист NN.RU Алексей Сапожков сходил попариться и узнал, как сейчас выглядит легендарное место в центре и чем привлекает нижегородцев. Далее — его рассказ от первого лица.

Бане уже полтора века. Через «Ковалиху» прошли миллионы людей, даже именитые: Шаляпин, Горький, Даль. В середине нулевых там снимали «Жмурки» Алексея Балабанова. Сейчас же о ней не так часто вспоминают. Что ж, готовы это исправить.

Я большой любитель парного дела, и дальше ходить по Ковалихинской, не замечая гигантское красное здание, было невозможно. В этой бане есть мужские и женские дни. Расценки за 2 часа помывки в общем отделении такие: обычный билет — 480 рублей, для льготников и детей от 7 до 14 лет — 240. Также на сайте указано, что «перемыв» обойдется в 5 рублей за каждые полчаса. На практике всё выглядит немного по-другому:

— Молодой человек, — начала объяснять кассирша. — Вот входите, отдаете 480 рублей и паритесь сколько угодно. Никакого «перемыва» или «недомыва», мойтесь хоть до потери сознания.

Рядом с кассой стоит холодильник с пенным: выбор невелик, да и спрос в будний день на пиво небольшой. Тут же можно купить всё необходимое для парения и взять в аренду простыню (выдают этажом выше). Чтобы попасть в общее отделение, сначала надо подняться на второй этаж и пройти мимо всех «номеров» — отдельных парилен, а потом снова спуститься на первый этаж.

В общем отделении две комнаты отведены под раздевалку. «Побывать душой» там можно даже не выходя из дома — советую пересмотреть сцену в морге из «Жмурок», которые как раз на «Ковалихе» и снимали. После съемок поменялся только пол, тут теперь плитка. Всё остальное достаточно ветхое, но в целом баня выглядит прилично. Никакой плесени, осыпающейся штукатурки или трещин.

Но интереснее всего не то, как устроена или действует баня, а люди, которые туда ходят. С ними приходится проводить час и даже больше. В основном тут все пенсионеры друг друга знают, даже есть банные компании. Никто не прикрывается, никого не стесняется. Мой приход был встречен с энтузиазмом:

— О-о-о, молодняк!

В разгар рабочего дня в бане было человек 20–30, и, по моим наблюдением, большинство из них от нее отдыхало, а не парилось. С соседом по шкафчику, Валерием Палычем, у меня завязался душевный разговор:

— Я сам каменщик. Вот недавно баню в комплексе одном делал, печь там. Так ты представь, они топят ее… Снаружи! Вот первый раз делал, кладку уже всё… А они говорят, мол, нам выход снаружи надо, а я ее уже заложил. Пришлось разбирать. Через месяц мне звонят, говорят, что лопнула… Думаю: «Ну как так-то, только поставил». Выяснилось, что они ее по пять часов топят. Компании приезжают, гуляют, пьют, и всё это время в бане. Ну конечно, таких перегрузок не выдержит печь.

Валерий Палыч ходит сюда раз в неделю — чаще здоровье не позволяет. Из-за температурных перегрузок начинает шелушиться кожа, врач посоветовал вообще перестать париться, но бросать свое любимое дело пенсионер не собирается:

— Да я сюда хожу раз в недельку. Всё по гигиене. Сам вырос в старом городе, у нас печь была… Жена ни разу в ванной не мылась. Ходим с ней вот по баням… Старушка любит хаммам, бассейн — вот это всё. А я тут парюсь.

Тут же, в раздевалке, мужики пьют чай из термосов. Алкоголя замечено не было — эта «вечеринка» исключительно трезвая.

Из раздевалки попадаем в помывочную. Здесь каждый старается занять место поудобнее. Тазы с водой ставят на скамейки, покрытые плиткой. И никаких шампуней: воду мешают с хозяйственным мылом, натираются, а затем идут к душу, чтобы смыть с себя пену.

Последнее и главное помещение — парная. За толстой деревянной дверью стоит платформа со скамейками, на которую надо забраться по небольшой лестнице. В левом углу находится печь, у которой работает банщик. То есть он находится гораздо ниже остальных присутствующих. Забита парная была до отказа: все сидели, как и полагается, в банных шапочках. Простыни тут не в почете: вместо них используют тряпичные сидушки. Мой сосед по скамье объяснил, почему сейчас в бане не «полная посадка»:

— Да мы все друг друга знаем, ты тут молодой. Есть два вида: те, кто на первый пар идет, и кто на второй. Вот я всю жизнь на первый ходил, а раньше баня открывалась в 7–8 утра. Очереди были... Только заходишь, а там толпа. В общем, сегодня решил я сходить во вторую, народа-то особо нет…

Этот разговор быстро скатился к обсуждению других бань: все сошлись во мнении, что на Ковалихе — лучшая.

— Сормовская такая же, — продолжил сосед. — Вот на Новой мне не понравились. Банщики там накидывают по четыре ковша, а потом убегают. Говорю им: «Вы на кой черт-то столько даете! Пар-то здесь как в хаммаме!». А они, заразы, говорят, что всегда так делали.

— А у них еще и дырка в потолке, Гош! — ответил другой старичок. — Вот и поддают, чтоб так быстро пар не уходил!

— Еще поддай…

— Ага.

В какой-то момент все одновременно встали и начали бить себя вениками. Помутузив себя по ногам и животам, старички вышли в душ. Всего я сделал два захода минут по 20 — всё-таки на работе, сидеть некогда. Оценить температуру по ощущениям не получилось, но один из завсегдатаев сказал, что 100 градусов точно есть. Эти «градусы» остались со мной даже по возвращении в редакцию, и первое время состояние было, как и полагается, ватным.

Баня — чуть ли не лучшее, что придумало человечество. И это не может изменить даже ее внешний вид, ведь суть именно в процессе. Отдыхают не в парильне и даже не в тамбурах — весь прилив сил чувствуется на следующий день после крепкого сна. Нижегородские улицы становятся не такими уж серыми, а работа — еще приятнее.