«Гагарин на такой высоте летал!»: Глава «КосмоКурса» о космическом туризме, руке бога и деньгах

Сегодня в России отмечают День космонавтики. Корреспондент NN.RU поговорил с Павлом Пушкиным — главой компании «КосмоКурс», которая планирует строить первый частный космодром в Нижегородской области. Он рассказал, что думает о проекте, деньгах и критике со стороны скептиков.

— Павел, расскажите, пожалуйста, как у вас возникла идея заняться столь редким видом бизнеса? Как вы нашли инвестора для столь смелого проекта?

— Для меня в этом проекте нет ничего необычного. Я учился в Московском авиационном институте, специализировался на ракетостроении. После этого я работал в Центре им. М.В. Хруничева, 10 лет занимался вопросами проектирования и разработкой «Ангары». Так что идея заниматься ракетами для меня совершенно не странная: для меня более необычны другие области. Было понятно, что новую «Ангару» не закажут, мы стали присматриваться к другим проектам. Мой руководитель ездил на конференцию по суборбитальным ракетам, мы заинтересовались, можно ли сделать аналог того, что разрабатывалось в США и даже лучше.

Через какое-то время ребята из Сколково предложили мне встретиться с инвестором, который хотел делать что-то новое в области ракетостроения. Мы пообщались, и я предложил ему заняться суборбитальным туризмом: здесь есть и коммерческая составляющая, это и интересно, и мы можем сделать что-то достойное. В середине 2014 года мы создали компанию.

— Это российский инвестор или кто-то из-за рубежа?

— Это только российские частные деньги. Инвестор оказался скромным, мы его не называем. На наши разработки не тратятся государственные деньги.

— Сколько человек сейчас работает в «КосмоКурсе»?

— Около 50 человек. В основном это технические специалисты.

— Что легло в основу вашей ракеты, какие разработки?

— Приведу пример для обывателей: все самолеты похожи, и все велосипеды тоже. Поэтому что легло в основу? Опыт специалистов, знания, аналоги и системы. Нет какой-то базовой ракеты, чертежи которой мы переделываем. Все создается с нуля, но некоторые решения узнаваемые. Например, на спирте и у нас первые ракеты летали. Мы комбинируем классические решения, но при этом все разрабатывается специально под этот проект. С учетом того, что ракета полностью многоразовая, а такого еще не делали в России. Это сборная солянка.

— Какие у вас отношения с Роскосмосом, с космонавтами?

— Отношения рабочие. Мы получили лицензию, согласуем и решаем с ними разные вопросы. Роскосмос относятся к нам сдержанно-нейтрально. То есть нет того, что они принимают наши идеи на ура, но и нет того, что они считают все это фигней. Они наблюдают, что у нас получится. Нам открыто говорят некоторые сотрудники, что им самим интересно за нами следить.

Космонавты тоже к нам приезжают и общаются с нами. Но все они люди, и у всех свое мнение. Например, Виноградов раскритиковал наш проект, но он даже не понял, о чем идет речь. Он зачем-то начал сравнивать наш маленький космодром с Байконуром. Он начал говорить о полях падения, но у нас суборбитальная ракета, и у нас их нет… Он человек жестковатый, считает, что все знает и ему не нужны пояснения. Другие, наоборот, интересуются и хотят полетать.

— Кстати, уже известно, кто полетит первым на вашей ракете?

— Уже есть люди, которые готовы заплатить деньги за полет. Но одно дело купить билет, а другое — полететь в космос. Говорить об этом рано. Впереди огромный цикл автономных испытаний, наверняка будут вноситься изменения. Почему все затягивается? Мы должны рассчитать каждую секунду полета. Это огромный объем работ!

— Хотите ли вы полететь сами?

— Не хочу. Но, может быть, полечу. Я прагматик. У меня нет и не было такой мечты. Я не ахаю от работающего ракетного двигателя. Я никогда не болел космонавтикой. Хотя некоторые наши специалисты об этом мечтают, но они рисковые ребята: прыгают с парашютами и т. д.

— А что будет в случае неудачи?

— Инвестор понимает, что наш проект достаточно рисковый. Но пока мы делаем все, чтобы получилось. Если в ходе испытаний возникают ошибки, то это нормально. Мы будем их исправлять. Если проблемы возникают на этапе запуска людей, то предусматриваются практически все возможные аварийные ситуации. Срабатывают системы аварийного спасения: капсула автономно уводится и садится. Все заранее просчитывается. Есть цифра, которая описывает вероятность катастрофы, но она очень маленькая. Мы близки к авиации в этих параметрах. Это намного надежнее, чем нынешняя космическая техника. Именно поэтому наша ракета должна быть достаточно тяжелая, так как там предусмотрено много резервных систем.

— Некоторые говорят о том, что вы вводите людей в заблуждение: ваш полет будет немного выше, чем полет самолетов. И что ваш космодром называть так некорректно. Что вы можете им ответить?

— Я готов дать Нобелевскую премию и миллиард долларов за такой самолет. Самолеты летают в атмосфере. Наша ракета летит выше 100 км, почти до 200 км, американцы признали это космосом. Гагарин на такой высоте летал! Другое дело, что у нас полет не по орбите. Человек увидит планету с высоты полета, близко к тому, что видел Гагарин. Это будет длиться ориентировочно 5 минут, а не в течение 10 секунд, когда самолет напрягся и выскочил в невесомость. По всем нормативам мы долетаем в космос. На орбите не летаем, но мы об этом никогда и не говорили. В этом и смысл: вы не вылетаете на орбиту, нет долгой невесомости и никаких негативных факторов. Это короткая экскурсия. И стоит она не 40–60 млн, а 250 тысяч долларов, может, и дешевле.

Если говорить про космодром, то можно назвать как угодно. По ГОСТу это космодром. Можете предложить что-то другое — пожалуйста, только суть от этого не изменится. Хоть «конем» назовите, главное, чтобы ракета взлетала.

— Игорь Комаров — полпред по ПФО — бывший глава «Роскосмоса». Это как-то повлияло на то, что вы выбрали именно Нижегородскую область для реализации своего проекта?

— Нет, это совпадение. Нам было важно, чтобы этот район был близок к Москве. Важным факторами были еще: карта полетов самолетов, ландшафт, плотность населения. Нижегородская область стала оптимальным вариантом. Кстати, в любом из регионов, которые мы рассматривали, он был бы полпредом. Я не знаю, может быть, ваш губернатор и советовался с Комаровым по этому вопросу.

— Павел, насколько безопасно строить космодром рядом с городом-миллионником?

— Нижегородцам не стоит переживать. Это точно. Я читал эти истории, что если ракета летит на 200 км, то вокруг на 200 км не должно ничего быть. Это ерунда. Ракета, которая выводится на геостационар, она вообще весь земной шар покрывает. Наша ракета при определенных условиях тоже может далеко улететь, но ситуации, что ракета полетит куда-то не туда, просто не может быть. В ней есть системы блокировки, которые прерывают полет в случае нарушения каких-то величин. Более того, мы и с Земли можем все остановить. Каждая секунда полета и все вероятности досконально рассчитываются. А если учесть, что у нас полностью вертикальный полет, то за территорию космодрома мы даже не вылетаем — территория падения ракеты описывается радиусом 1,5 км. Нужна просто рука бога, чтобы в ракете отключились все механизмы и она полетела именно в сторону Нижнего Новгорода. Полеты самолетов над городом гораздо опаснее, но об этом что-то никто не задумывается. Мы согласовываем с властями даже то, насколько далеко и как долго будет слышен шум от взлетающей ракеты, а уж о вопросах безопасности и говорить не стоит.

— Вокруг вашего проекта ходит много разговоров о том, что это просто красивое освоение денег. Якобы вы ничего реально строить не будете, а все останется на уровне громких и ярких заявлений.

— Я все это знаю, пусть говорят, что хотят. Государственных денег в проекте сейчас нет. Земля, которую выделили… мы куда ее денем? Тем более эта земля неплодородная, она пустует.

Для того чтобы проектировать ракету, нужно синхронно проектировать космодром, так как очень важно знать все о точке старта. Космодром будет строиться поэтапно: например, в следующем году мы очень хотим провести там испытание двигателя. Все силы брошены на это. Если все будет удачно, мы начнем разворачивать строительство.

У нас работают реальные люди, у них прекрасное образование, многие из них люди науки…

Кроме того, какие-то нижегородцы же будут работать на этом проекте: охрана, строители, водители… Разве это плохо? Мы бережем каждую копейку, чтобы создать что-то грандиозное.