«Как дети это переносят — не знаю»: нижегородский фельдшер рассказала, как берутся мазки на COVID-19

Мазки на коронавирус в Нижегородской области берут ежедневно и в огромных количествах. Медики бесстрашно выезжают в квартиры к «ковидам» — так на профессиональном сленге называют больных CОVID-19. Что чувствуешь, когда идёшь к заражённому, какие средства защиты используются и как проходит сам процесс забора пробы, нам на условиях анонимности рассказала фельдшер одной из поликлиник региона.

Я работаю в инфекционной бригаде неотложной помощи, осматриваю контактных детей. Мне как молодому фельдшеру на первой неделе апреля сказали: «Вот тебе спецзащита, вот тебе инструктаж — и вперёд». На мазки выезжаем по очереди, а в обычные дни я дежурю в поликлинике, принимаю пациентов.

По сравнению с больницами у нас обстановка полегче. Ты хотя бы можешь снять этот костюм после работы и пойти домой. В день может быть 4 мазка — это два часа в костюме, может быть и 20 — следовательно, костюм на всю смену. Но обычно у меня получается по 4–6 мазков в день.

Отказаться я не пыталась и заболеть не боюсь: я не курю, иммунитет у меня неплохой. Ну посижу дома и поболею — ничего со мной не будет. Всё равно я постоянно работаю с инфекциями — иммунитет постепенно «воспитывается». Я уже успела собрать все ОРВИ и все кишечные заболевания, как начала работать осенью. Да и кто, если не я? Мы же не пошлём бабулечку-доктора 80 лет к «ковиду» — она в этот костюм просто не залезет.

Костюм мой на молнии, шуршащий, китайский, с капюшоном, из пропитанной ткани. Он закрывает всё тело: свободны только кисти рук, ступни и лицо. Плюс у меня многоразовые высокие бахилы, поверх — одноразовые бахилы, на лицо — защитный экран, респиратор, на голову — шапочку, на руки — двое перчаток: одни надеваются под костюм, другие поверх, как у хирургов.

Когда иду в квартиру к больным, у меня с собой пузырёк с хлоргексидином. Если у людей нет масок, выдаю. Я слежу за тем, чтобы у меня не слетали перчатки, потому что бывает, что они скатываются. Потом я выхожу из подъезда, и водитель тут же меня полностью обрабатывает дезраствором из пульверизатора.

Кошки и собаки меня пугаются. Дети тоже иногда пугаются костюма, но они больше страшатся мазков — это очень неприятно. Чтобы взять мазок, нужно проникнуть довольно глубоко в нос и собрать влагу тампоном, с миндалин и задней стенки горла тоже делается забор. Мне-то неприятно. Как это дети переносят, я вообще не представляю.

Когда всё началось, у нас в поликлинике выделили кабинет под раздевалку. Ты заходишь с отдельного входа — по поликлинике проходишь буквально метр — и в одиночестве раздеваешься. Попутно 25 раз обрабатываешь себя и руки. Всё, что одноразовое, скидываешь и замачиваешь. То, что многоразовое, вешаешь на специальную стойку и кварцуешь час. Это всё под запись — ведётся отчётность.

Как это оплачивается, я пока не знаю — зарплата только через неделю. Но обещали заработную плату не сокращать (оклад у меня 11 тысяч, вместе с доплатами получается чуть больше 20). Дело в том, что число пациентов снизилось, и работаем мы теперь по пять часов в день вместо восьми.

Всё время преследует страх ошибки: страшно не учесть какой-то момент в назначении лечения, не посмотреть что-то, не услышать. Впрочем, и до эпидемии это было так: ребёнок пришёл и ушёл, а ты потом ночью лежишь и думаешь — а это я правильно сделала? Как бы не прохлопать начальную стадию симптомов. Кстати, тех, у кого лёгкие симптомы, лечим на дому, даже если с положительными проживают здоровые члены семьи.

Мазки хранятся в специальной транспортной среде. Их в боксах с хладэлементом везут в Нижний, там несколько лабораторий их принимают. Если в течение пяти дней тебе не позвонили, значит, мазок отрицательный.

Самое ужасное, что на приём в поликлинике ко мне часто приходят без маски. Это 50 на 50. Ирония в том, что, если они к нам придут и мы будем без масок, они имеют полное право позвонить и пожаловаться. Я уже просто свои собственные маски выдаю и спрашиваю: «Вы чего делаете-то?» А мне в ответ: «Вы что, в это верите?» Нет, блин: мы просто так уже месяц тут развлекаемся! Едва ли не до трясучки доводят.