«Когда убьют, тогда и приходите». Почему в России не хотят возбуждать дела об угрозе убийством

В Нижегородской области за последнее время полицейские как минимум два раза отказались возбуждать дела об угрозах убийством. В одном случае в МВД посчитали, что для возбуждения уголовного дела одних лишь словесных угроз недостаточно, а во втором не стали возбуждать дело и при наличии ножа. Корреспондент NN.RU поговорил с бывшим полицейским и действующим адвокатом о том, почему в России никто не заинтересован возбуждать дела об угрозах убийством и как эту ситуацию можно изменить.

Полицейские очень неохотно возбуждают дела по бытовым конфликтам (статья об угрозе убийством как раз из разряда таких. — Прим. авт.) по нескольким причинам.

— Чтобы доказать угрозу убийством, нужны как минимум видео, аудио, в ином случае будет слово против слова: один говорит одно, второй — ровно противоположное, кому верить? — говорит адвокат по уголовным делам Ирина Бирюкова.

С ней соглашается бывший сотрудник полиции, а ныне юрист Команды против пыток Олег Хабибрахманов.

— Угроза убийством — это преступление, которое в подавляющем большинстве случаев происходит тет-а-тет, ну или в другой ситуации, которая исключает наличие свидетелей, — говорит Олег Хабибрахманов.

— Основная масса подобных жалоб — это как раз жалобы на домашнее насилие: например, женщина идет к участковому, подает заявление, а через сутки это заявление забирает, потому что муж протрезвел — он уже хороший, они помирились, и как она вообще будет детей воспитывать без мужика… Всё. Поэтому участковые в принципе не хотят с этим связываться, потому что знают, чем это обычно заканчивается, — объясняет Олег Хабибрахманов.

Адвокат тоже говорит о такой мотивации полицейских, не забывая и о «палочной» системе.

— Сосед сегодня написал заявление на соседа, а завтра они уже помирились, один из них приходит к полицейскому и говорит: «Я уже ничего не хочу». А у полицейского «палочная» система: если возбужденное дело прекращать или приостанавливать, это уже будет «висяк» — нераскрытое дело, — комментирует Ирина Бирюкова.

— А прокуратуре тоже неинтересно. Ей же поддерживать обвинение в суде надо, они пришли в суд, а там стороны помирились, это тоже лишняя работа. А если не помирятся, то этот конфликт в суде может разбираться полгода, сотруднику прокуратуры туда полгода ходить. В судебном заседании, кстати, и судья может предложить сторонам примириться. В общем, никому не интересно рассматривать эти дела — начиная от сотрудников полиции, заканчивая судом.

По словам Бирюковой, полицейские вообще не любят «мелочные» дела, касающиеся легких телесных повреждений, мелких краж и прочей «бытовухи». Потому что работы по такой категории дел надо провести много, полицейского за них будет трясти начальство, как и за дела по «серьезным» статьям, работу по которым тоже никто не отменял и которые, как ни крути, по всем ведомственным показателям важнее.

— И полицейскому бы заниматься более сложным делом, чем заниматься формальной проверкой — бумажной работой по делу соседей, которые уже помирились или в ближайшее время помирятся. Два месяца этим минимум заниматься. А в итоге кучу всякого геморроя можно огрести за такую «ерундовую» статью, и, конечно, им это неинтересно. Поэтому такие дела и не хотят расследовать, по всяческим поводам пытаются отказывать, волокитить, надеются на то, что человеку самому надоест этим всем заниматься, он плюнет и скажет: «Да и хрен с ним, отказали, и ладно, не буду ничего обжаловать».

Олег Хабибрахманов также приводит доводы и внутрикорпоративного характера. По словам бывшего полицейского, подобные категории дел считаются в профессиональном сообществе не престижными, не «крутыми»: если участковый начал заниматься такой «ерундой», как угроза убийством по пьяной лавочке, коллегами это воспринимается как то, что у участкового вообще никаких стоящих дел нет.

— По той же самой причине уэсбэшники (Управление собственной безопасности МВД. — Прим. авт.) не любят ловить гаишников. Это «мелочь», это настолько распространенное явление, что идти и ловить гаишника на получении взятки — это прям такая несерьезная история, как и то, что участковый будет раскрывать угрозу убийством. Одно дело начальника УБЭПа взять на многомиллиардной взятке, чтоб полковник Захарченко, не меньше, а тут за тысячу рублей за ремень гаишника прихватить — ну такое себе, — рассуждает Хабибрахманов.

Создается впечатление, что фраза-мем «Когда убьют, тогда и приходите», которая в интернете стала олицетворением отношения МВД к жалобам граждан, вполне себе отражает действительность: правоохранительной системе выгоднее расследовать весомую и значимую по всем параметрам статью об убийстве, чем не очень важную с неясными перспективами и всем только мешающую статью об угрозе убийством.

— Здесь же еще вопрос ментальности. Полицейские, может быть, и кинулись бы, и доказательства нашли бы, и «возбудились», и экспертизы бы всякие-разные поназначали, но статья-то… небольшой тяжести. Тем более к ней в обществе такое отношение — ну кто-то кому-то пообещал по пьяни табуреткой голову проломить — эка невидаль для нашего культурного кода. И из-за этого вот врубать всю эту расследовательскую машину? Тоже нет профита особенного: менты же любят тяжкие и особо тяжкие раскрывать, а тут… — размышляет Олег Хабибрахманов.

По мнению Олега Хабибрахманова, популистскими единичными мерами тут ничего не решить — когда какого-нибудь участкового публично уволят и возбудят на него дело за то, что он неверно отреагировал на сообщение об угрозе убийством.

— В этом нет никакого смысла, потому что на его место придет другой участковый, который точно так же, как и предыдущий, не будет заинтересован в реагировании на такие сообщения. Какое-то время по инерции еще, быть может, что-то будет работать, но в течение квартала-полугодия, когда эта история забудется, всё вернется на круги своя, — говорит Олег Хабибрахманов.

Он считает, что в первую очередь нужно поменять позицию самой власти, которая должна подходить к решению проблемы с точки зрения активного желания именно решить ее.

— Если за каждый случай убийства гражданина, когда полицейские до этого не реагировали на жалобы об угрозах, господин Путин будет снимать генеральские погоны с руководителя регионального управления МВД, а также со всех полковников по нижестоящей властной полицейской вертикали — и делать это будет не изредка, а совершенно во всех таких случаях, то тут отношение сразу изменится, — подчеркивает Олег Хабибрахманов. — Но и это даст лишь позитивный мотив, а не будет являться панацеей, так как тут же есть еще и вопрос возможности реагирования на подобные ситуации. Далеко не всегда наша правовая система и правовые механизмы дают возможность реагировать эффективно. Напомню, что обсуждаемое тут преступление относится к категории небольшой тяжести. За такое даже в СИЗО отправить практически невозможно, да и к лишению свободы за это приговаривают крайне редко.

Хабибрахманов убежден, что в нашей стране де-факто или отсутствует вообще, или же является тотально неэффективной система защиты от преступных посягательств на бытовом уровне — от профилактики подобных преступлений до ограничения общения между угрожавшим и потерпевшим.

— Всё это нужно исследовать и вырабатывать именно системные пути решения этой проблемы, что возможно, как я уже сказал выше, только если будет истинная заинтересованность власти. Но тенденции такой пока не видно даже на горизонте, — подытожил Олег Хабибрахманов.