«Мой главный страх, что придется съезжать». Из ОКН в центре Нижнего выселяют семью, которая жила там поколениями

Бабушка нижегородца Романа Суслова была известной художницей-лоскутницей, дед — литографом. В 30-е годы пара переехала в дом на Студеной в центре города, более известный как усадьба крестьянина Седова. Шло время, и в здании сменилось уже четвертое поколение семьи.

Романа с близкими выселяют из родных стен через суд. Почти десять лет нижегородец борется за квартиру в усадьбе, где вырос его отец, он сам и его дети. В историческом доме из жильцов остались только они.

— Вот картины моей бабушки, — указывает на полотна Роман. — Все говорят сначала, что маслом написано, но на самом деле это лоскуты.

На стене маленькой комнаты висят картины с букетами полевых цветов. Их нарисовала бабушка Романа — Вера Чижова. Она родилась в небольшом мордовском селе, рано лишилась отца — он погиб из-за травмы ноги (на него упала лошадь). Ее мама осталась одна с 13 детьми. Затем началась революция, и семью разбросало по разным городам. Младшая из дочерей, Вера, оказалась в Нижнем Новгороде, где вышла замуж за литографа Сергея Суслова. Он оформлял детские книжки.

Сначала пара жила на Большой Покровской, потом переехала в коммунальную квартиру в усадьбе Седова. Муж Веры в войну работал на оборонке, пока его не призвали на фронт в 1943-м. В том же году он погиб под Сталинградом. Дома, в усадьбе на Студеной, у него остались жена и сын.

Шло время, а в старинной усадьбе сменялись поколения. В советские годы ее делили больше 30 человек, вспоминают старожилы. Сейчас же жильцов осталось лишь четверо — Роман Суслов, его жена и их дети. Последних обитателей исторического дома выселяют из квартиры через суд. Роман борется за свою малую родину почти десять лет — с момента, когда дом признали аварийным. За это время здание успели признать объектом культурного наследия, отреставрировать и перебрать по бревнам разрушающееся крыло. Сносить усадьбу по закону уже нельзя, но решение о выселении семьи власти не поменяли.

— Я рассчитывал, что здесь будет какое-то общественное пространство, — рассказывает Роман. — Наконец-то я смогу бабушкины картины выставлять, а дом какую-то жизнь получит. Никто ни разу не объяснил, что здесь будут делать и с какой целью меня отсюда выживают.

В былые годы в деревянном квартале в центре Нижнего жили Горький и Короленко, а с балкона одного из домов пел Шаляпин. Эта локация, сохранившая памятники XIX и XX веков, теперь настоящий музей под открытым небом. Там же, на окраине квартала, стоит украшенная гирляндой усадьба Седова — она ведет свою историю со времен первой русской революции. Популярный в те годы архитектор Сергей Левков почти полностью перестроил усадебный комплекс крестьянина Андрея Седова. На перекрестке Студеной и Немецкой (ныне Славянской) появился главный дом с флигелем, лавкой и встроенным каретником.

— На втором этаже жил дядя Сережа, — рассказывает Роман Суслов. — Его мама въехала сюда в 1927-м, выросла, историю дома немножко знает. Он до 1968 года стоял в бревне, как это исторически Левков спроектировал. Потом его обшили досками, стало теплее.

После капитального ремонта в 1970-е годы квартиру на первом этаже заняли родители Романа. Правда, в восстановленном виде дом продержался недолго: в нулевые в пристрое упала крыша, местами провалился фундамент. Некоторые жильцы тогда стали добиваться расселения, иногда даже прибегая к хитростям. Об одной из таких хитростей Роману рассказал его отец Александр. Раньше под первым этажом были жилые квартиры, и их каждую весну затапливало. Александр решил вырыть канаву и сделать водоотвод, но в ответ вместо благодарности получил от соседа возмущенные крики: «Что ты натворил? Пусть нас топит, нам квартиры дадут».

Массовое расселение началось чуть позже — в 2015 году. Деревянный квартал тогда собирались отдать инвесторам под застройку. Район отстояли градозащитники, вышедшие на пикет к городской думе. Спустя два года обсуждений постановление о застройке Славянской и Студеной отменили, но на расселение жильцов это никак не повлияло — из домов выгоняли под предлогом их аварийности.

— Сначала произошла невменяемая оценка — 36 тысяч за метр квадратный (на тот момент средняя цена была где-то около 70), — рассказывает Роман Суслов. — Все испугались. Потом с царской милостью нам начали предлагать квартиры. Сначала всем предложили Сормовский поворот: кто-то согласился, кто-то начал писать-разбираться.

Были те, кто обрадовался расселению, потому что комнаты им обменивали на целые квартиры, отметил Роман. Другие выбирали жилье из предложенных мэрией вариантов. Сусловы же наотрез отказались съезжать из квартиры, где выросло несколько поколений их семьи, — городская администрация решила выпроводить их через суд. Пока тянулись заседания, главный дом усадьбы Седова признали вновь выявленным объектом культурного наследия. Сносить его с этого момента стало нельзя, а ответственность по надзору за ним перешла к областным властям. Город потерял право судиться с Сусловыми, и в жизни семьи в доме на Студеной началось тревожное затишье.

В мае 2021-го по инициативе управления по охране объектов культурного наследия на территории усадьбы Седова ввели режим ЧС. Глава министерства имущественных отношений региона Баринов назвал это «необходимым шагом на пути к сохранению» памятника. Тогда же Роману пришло письмо из казенного предприятия «ДОМ.НН», владеет которым региональное Минимущества. Его семью попросили «рассмотреть вопрос» о продаже квартиры в собственность области для «эффективного восстановления здания». Ответным письмом Суслов сообщил, что хочет и дальше продолжать жить в своем доме. Однако, если расселение его семьи поможет «эффективному восстановлению» здания, он готов продать квартиру в центре города за 12 миллионов рублей. В министерстве с такими условиями не согласились. Снова начались суды, но теперь уже с областными властями. В марте этого года нижегородский районный суд вынес решение в пользу Минимущества.

— Соседний дом, где ни канализации, ни воды, не расселяют, — говорит Роман. — Домов в еще худшем состоянии в городе полно. Если он аварийный, приостановите права [на пользование помещением], потом мы вернемся. Выносят решение — мои права остановить, а мне 5,9 миллиона рублей выплатить. Я живу в центре города — убитая квартира здесь стоит минимум 6,6 миллиона рублей.

Заповедные кварталы, какими их знают сейчас, появились в Нижнем Новгороде в год 800-летия: дома, включая усадьбу Седова, отреставрировали. Здание на Студеной восстанавливала тверская компания «Рестальянс», которая до этого ремонтировала здание полиции на Нижне-Волжской набережной.

— Они сделали внешний осмотр, — вспоминает хозяин квартиры. — Сначала сказали, что будут домкраты ставить и здесь всё поднимать. Потом сказали: «Да нет, всё в порядке, у тебя ничего не сыплется, мы твою часть трогать не будем».

Реставрация вышла компромиссной — она смешала облик дома в начале века и его вид после ремонта в 70-е. На самой ранней фотографии главный усадебный дом стоял «в бревне», с более выразительной входной группой и пиками на крыше. Подрядчик же, за исключением восстановленной башни, на оригинал сильно не равнялся. Компания покрасила фасад, починила крышу и заменила окна. Примечательно, что договор с нижегородскими властями фирма расторгла раньше положенных сроков, так и не освоив все средства. Сделали это «в связи с отсутствием необходимости в выполнении ряда работ, предусмотренных контрактом». Отметим, что в смете стояли и работы по устранению аварийности — основания для выселения Сусловых из квартиры. Были ли они в итоге выполнены, неизвестно.

Спустя два года ремонт «Рестальянса» пошел трещинами: на крыше повисло ограждение, а вода из водосточных труб начала литься прямо на стены деревянного здания. В ответ на жалобы Сусловым говорят, что все работы на гарантии, но устранять недочеты за это время никто так и не пришел. У подрядчика, кстати, довольно противоречивая репутация: он отремонтировал немало памятников культуры, но затянул с ремонтом казармы Берга в Твери и уничтожил лепнину на колокольне в Кировской области. Компания существует с 2016 года, ее владелицей является предпринимательница Мария Ширшова. Недавно фирма взялась за реставрацию монастыря в Лысковском районе.

На юбилейной реставрации обновление дома Седова не завершились. В прошлом году региональные власти заключили контракт со своим постоянным партнером — нижегородской компанией «Гефест» — на сохранение и восстановление объекта культурного наследия. Пришли рабочие и разобрали наиболее пострадавшую часть здания на стороне Славянской. Роман Суслов вспоминает, как они подписали бревна, соорудили для них помост. Однако затем, по его словам, он увидел, как квартиры в подвале завалили мусором, а поверх залили бетонную трубу. Еще больше странностей мужчина начал замечать, когда стали возводить сруб.

— Привезли откуда-то старые бревна, которые еще были и короче по размеру, — пожаловался хозяин квартиры. — Про то, что у них что-то там подписанное лежит, сразу забыли. Это не сборка русского бревенчатого дома. Они просто накидали их.

Бревна разобранного дома складировали на заднем дворе. Когда-то там была конюшня, теперь же огороженное открытым забором место стало площадкой для строительного мусора. В перестроенном крыле сделали крышу и стены, привезли доски для настила на пол.

— Брусок, — показывает Роман на середину сруба. — Это межкомнатная перегородка была, которую они разобрали. Там насечка от дранки. Брусков тут никогда в жизни не было. Все рассчитывают, что это досками зашьется и будет просто картинка. Вместо мха они используют непонятную вату. С той стороны — дыры насквозь.

«Гефест» должен был завершить работы в конце прошлого года, потом срок передвинули на март, а с него — на сентябрь. За время своего существования компания отреставрировала множество местных памятников культуры, включая Дом Рукавишниковых и Русский музей фотографии. Фирма принадлежит трем предпринимателям: Сергею Комарову, Ксении Казанцевой и Ирине Смирновой. Работы по сохранению дома Седова, судя по словам рабочих, выполняет не сам «Гефест», а неизвестный субподрядчик.

— Когда дом остался пустой, я ходил, всё закрывал, — рассказывает Роман. — Несколько раз дверь взламывали, залазили через окна. Что мог заколачивал, чтобы это просто не сгорело. Как мог спасал. Хотя мне сейчас говорят: «Ты ничего не делал».

За старинным деревянным фасадом дома Седова находятся современные комнаты. Удивляют в квартире разве что высокие потолки и старинные двери с защелками. Роман говорил, что делал в доме ремонт, но теперь не знает, как с этим быть. В усадьбе сделали новую крышу, реставрируют флигель, а дом всё еще аварийный и от жильцов требуют покинуть квартиру. Сусловы собираются подавать апелляцию в суд.

— Мои дети — четвертое поколение, выросшее здесь, — рассказывает Роман. — Мой главный страх, что отсюда куда-то придется съезжать.