Фермеры против нефтяников. Нижегородский рыбхоз пять лет выбивал от структур «Транснефти» миллиард за катастрофу — но сам оказался должен

В далеком 2007 году в Кстовском районе Нижегородской области произошла крупная экологическая катастрофа: из-за прорыва трубопровода в реку попали тонны дизельного топлива. Оттуда нефтепродукты уплыли в пруды рыбхоза «Борок», по сути уничтожив его. Предприятие несколько лет пыталось добиться от подразделений «Транснефти» деньги за полученный ущерб, но в итоге история обернулась против него: хозяйство само оказалось должником нефтепроводного гиганта. Как так вышло и что сейчас происходит со старейшим нижегородским рыбхозом, разбирался NN.RU.

— Предприятие было построено в 70-е, в период приватизации переименовано в «Борок». Мы на вторичном рынке купили долю в основном капитале. Со временем предприятие просто стало семейным, — вспоминает владелица рыбхоза Фаина Крупина.

В прудах рядом с деревней Горный Борок в основном разводили карпов, но были и толстолобики, караси, щуки. Рыбу поставляли почти во все крупные торговые центры и на рынки. Кстовских карпов можно было купить, например, в «Муравье», «Республике», «Новой эре». За год, как вспоминают владельцы предприятия, им удавалось продавать до 300 тонн рыбы. На этом Крупины не думали останавливаться: хозяйство были намерены расширять и дальше. Для этого в рыбхозе построили инкубационный цех и стали сами выводить посадочный материал.

Но всё это — истории прошлого. Планы компании перечеркнула экологическая катастрофа и 16 лет судебных разбирательств с подразделениями «Транснефти». Для «Борка» они закончились банкротством. Имущество рыбхоза, как говорят его владельцы, выставили на торги «за копейки».

11 марта 2007 года жительница села Запрудное отправилась на реку Шавку ловить рыбу. Женщина ступила на лед и заметила на нем слой дизельного топлива. Она хотела сообщить об этом в МЧС, но что-то пошло не так. О том, что под Кстовом произошла экологическая катастрофа, все узнали только на следующий день.

На место, где произошло загрязнение, съехались все ответственные ведомства: сотрудники МЧС, Минэкологии, районной администрации. Сразу перекрыли шандоры (затворы, которые используют, чтобы перекрыть поток. — Прим. ред.), соорудили земляную дамбу. Но этих мер оказалось недостаточно: топливо ушло в пруды.

— Река была радужная. В болотных сапогах если вставать на берег реки, можно было зачерпнуть чистого дизельного топлива, — вспоминает Александр Крупин.

Нефтепродукты попали в реку из-за прорыва на трубопроводе Альметьевск — Нижний Новгород. Он произошел еще 10 марта, то есть топливо лилось в воду больше двух суток. Причиной произошедшего в дальнейшем назвали коррозию трубы. Когда компания начала перекачку нефтепродуктов, в трубопроводе резко скакнуло давление. Это, как установила техническая экспертиза, и могло привести к разгерметизации. В результате разрыва трубы в реку Шавку и болото Шава (памятник природы регионального значения. — Прим. ред.) вылилось более 300 тонн дизельного топлива.

За эту экологическую катастрофу осудили главного инженера компании «Средне-Волжский Транснефтепродукт» (внучатой фирмы «Транснефти») Фаика Хайрутдинова. Ему назначили штраф в размере годовой зарплаты — 2,3 млн рублей. Правда, потом его снизили до 300 тысяч. Суд установил, что меры, которые принимал Хайрутдинов по устранению разлива топлива, были не сильно эффективными.

Наполненные нефтепродуктами пруды «Борка» стояли в таком виде до осени. Потом власти разрешили сбрасывать в реку по несколько кубов воды. Рыбу, отравившуюся соляркой, пришлось утилизировать. Производство на предприятии встало.

Следствие по уголовному делу затянулось на три года: приговор инженеру СВТ Хайрутдинову вынесли только в 2010-м. Не дожидаясь его, «Борок» обратился в арбитражный суд по поводу возмещения ущерба. Первый иск предприятие подало на очень крупную сумму — 13 млрд рублей. Ее вывели на основе исследования университета ННГАСУ, в котором эксперты проанализировали, сколько нужно средств для восстановления прудов «Борка». Однако суд назначил собственную экспертизу.

Обе стороны предложили экспертные организации. Суд остановился на варианте рыбхоза — нижегородской компании «Эксперт Союз». Там предложили более дешевый вариант восстановления прудов. Суд удовлетворил иск частично и постановил взыскать с подразделения «Транснефти» 0,9 млрд рублей.

— Ущерб подсчитан, нам его возместят. Приведем всё в порядок: мы жили с этими мыслями, — рассказала нам Фаина. — Брали кредиты, займы. У нас была программа по разработке рыбного удобрения. Мы провели газ, потому что цеха надо было строить. Спрос был большой, но всё остановилось из-за загрязнений.

Несмотря на решение суда, у рыбхоза не получалось добиться компенсации от «Средне-Волжского Транснефтепродукта». По словам Крупиных, организация перевела средства на счет материнской фирмы, оставив только деньги на налоги и зарплату сотрудникам — то, что судебные приставы отнять не могут. Рыбхозу с трудом удалось получить от должника 146 млн рублей за счет ареста его имущества.

В 2014-м нефтепроводная компания подала заявление на банкротство и юридически из родного Татарстана «переехала» в Москву, куда и передали ее дело. Если нижегородский арбитражный суд в свое время сомневался в бедности СВТ, в столице никаких вопросов к фирме не возникло. Так как сумма требований со стороны кстовского рыбхоза была крупной, его владельцы полагали, что их объявят кредиторами первой очереди. Но в этот момент пришла материнская компания СВТ — «АК Транснефть» и потребовала с должника больше 5 млрд рублей. Сумма, как заявили нефтяники, сложилась из авансов, которые «дочка» задолжала «матери» в последние годы. Так Крупиных сдвинули с первой строчки кредиторов, лишив права голоса.

С первых месяцев аварии, как рассказали Крупины, на их семью оказывали сильное давление. Пока шли заседания в арбитражном суде, руководитель «Средне-Волжского Транснефтепродукта» Рафис Купкенов писал заявления в СК на владельцев «Борка». Крупиных он обвинял в мошенничестве, экспертов — в некомпетентности и предвзятости. Следственное управление по ПФО трижды проводило проверку и столько же раз отказывало нефтяникам. Ни одно из обвинений, высказанных Купкеновым, не нашло подтверждения. Тогда глава СВТ отправился в вышестоящие органы.

— Если оставить всё как есть, не давая правовой оценки действиям лиц, причастных к представлению сфальсифицированных материалов для взыскания с государства астрономической суммы 17 млрд рублей (на самом деле суд взыскал 0,9 млрд. — Прим. ред.) в пользу рыбхоза «Борок» (активы которого оценивались около 3 млн рублей), то будет создан очень плохой и опасный прецедент, которым успешно воспользуются другие криминальные элементы, — заявил Купкенов в письме депутату Госдумы Вахаеву.

Примечательно, что самого Купкенова через три года после этого осудят за покушение на мошенничество. Он вместе с помощником главы Росприроднадзора Дмитрием Валензой попробует выбить с одного из чиновников 15 млн рублей в обмен на хорошие результаты служебной проверки. А пока Купкенов пишет заявление в Центральный аппарат СК по факту хищения денег у СВТ. Следователь Павел Горячев возбуждает уголовное дело.

— Организовывают бригаду сюда из Москвы. Обыски дома, в рыбхозе, у детей. 60 лет ей [Фаине Николаевне] исполнилось в тот день. Перевернули всё в доме. Даже у адвоката в конторе был обыск, — вспоминает Александр Крупин.

Что хотели найти следователи, Крупины не знают до сих пор. В этом деле, с их слов, они проходили в статусе свидетелей. Следователи переключились на специалистов, считавших ущерб рыбхозу. Центр судебной экспертизы при Минюсте России посмотрел работу компании «Эксперт Союз» и пришел к выводу, что вычисления в ней сделаны неверно и сильно завышены.

— Посчитали, что это заведомо ложная сфальсифицированная экспертиза, — отметила Фаина. — Их всех вызывали в Москву и там держали. Давление на них было. Они дали согласие на то, что следователь вынесет им постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам (истечение сроков давности).

Один из экспертов — Игорь Татаров — с таким решением не согласился, заявив, что всё посчитал верно. Его осудили и назначили штраф.

Из-за уголовного дела в отношении экспертов суд отменил решение от 2011 года о выплате примерно миллиарда рублей рыбхозу. Спустя девять лет после разлива топлива, в 2016-м, назначили новую экспертизу. Ее поручили делать институту имени Папанина из Ярославской области. По иронии судьбы он тоже зарегистрирован в месте под названием Горный Борок.

Эксперты съездили в «Борок», отобрали пробы, посмотрели результаты прошлых исследований. Размер ущерба, который насчитали специалисты, составил 85 млн рублей — в 10 раз меньше, чем сумма из предыдущей экспертизы. И тут происходит максимально неприятный твист: так как рыбхозу уже выплатили 146 млн рублей с арестованного имущества, предприятие стало должником «Транснефти» и обанкротилось.

Крупины, наученные опытом разбирательств с «Транснефтью», написали заявление в полицию Владимира с просьбой проверить новую экспертизу. Также делал СВТ по отношению к «Эксперт Союзу». Но обращение рыбхоза, по их словам, спустя два года так и не было рассмотрено.

«Борок» не работает с 2007 года. Несмотря на это, как рассказали Крупины, они не бросали свое детище «ни на один день». На въездах стоят ворота и шлагбаумы. Рядом с самым крупным прудом находятся большие деревянные беседки. А чуть глубже — здания, где раньше было производство. Они выглядят потрепанными, но не брошенными. Их усердно охраняет собака, лаем встречающая гостей.

— Производства нет, но предприятие практически действующее: приходи сейчас и работай, — отметила Фаина. — Мы все-таки надеялись на закон. Никто не ушел: и внуки, и правнук даже сюда приезжают.

Владельцы рыбхоза, пострадавшего из-за разлива топлива, теперь просят «Транснефть» пойти на мировые соглашения. По словам Фаины, они готовы выплатить компании долг, но для этого им надо выйти из процедуры банкротства и восстановить работу «Борка». В «Транснефти», по словам женщины, им отвечают прагматично: есть решение суда, его нужно исполнять. Как позже сообщил NN.RU гендиректор компании Павел Горшенков, предложения по погашению долга рыбхоз может представить конкурсному управляющему.

«Борок» тем временем выставили на торги. Сами они, как говорят Крупины, его выкупить не могут: нет денег, а кредиты им не дадут из-за банкротства. Имущество — «всё под арестом». Сейчас решается вопрос о продаже дачи, которую супруги строили вместе с сыновьями еще до аварии.