«Не приду. Я еду на Донбасс». Интервью с матерью Земфиры и Рамазана Сулеймановых о смерти дочери, нацболах и поездках на Украину

В августе этого года под Донецком погибла 25-летняя активистка национал-большевистской «Другой России» из Нижнего Новгорода Земфира Сулейманова. Она поехала на Донбасс в качестве начинающего военкора. Провела там неделю. Во время одной из поездок ее микроавтобус подорвался на мине. Брат погибшей, Рамазан, тоже нацбол, несколько месяцев воевал в Запорожье в качестве российского добровольца. А вернувшись на родину, получил уголовный срок по делу об оскорблении судьи.

Накануне NN.RU подробно рассказывала историю брата и сестры Сулеймановых. К сожалению, не всё вошло в материал. В качестве продолжения истории мы публикуем интервью с их матерью Натальей Сулеймановой.

— Расскажите, какими людьми были Руслан и Земфира, что двигало им?

— Основная черта и Рамазана, и Земфиры — это повышенное чувство справедливости. За то, что они считали справедливым, они всегда готовы были бороться и за это пострадать. Вот почему и Рома (так Рамазана называют близкие. — Прим. ред.), и Земфира занимались внутренней повесткой. Потому что они считали, что россияне достойны лучшей жизни. Сейчас много идет споров оппозиционных партий между собой. О том, надо ли поддерживать правительство в этой *** (специальной военной операции. — Прим. ред.), не надо. Для Ромы это был вопрос однозначный. То есть надо. Как он говорил, если вор лезет к тебе в окно, ты же не будешь к этому равнодушным, а в это время обустраивать свое внутреннее жилище. То есть повестку Донбасса он считал правильной. У Земфиры по этому вопросу [отношению к спецоперации] в начале были сомнения.

— Какие? С чем они были связаны?

— Тут еще сыграло роль и то, что у нас живут на Украине родственники. У меня в Киеве живут племянники. И она с ними поддерживала отношения. И даже больше могу сказать, для нашей семьи это война гражданская, война братоубийственная (ранее президент Владимир Путин на форуме «Валдай» сказал, что конфликт на Украине отчасти можно считать гражданской войной, потому что русские и украинцы — «один народ». — Прим. ред.), потому что оба моих племянника воюют со стороны Украины. Причем осознанно, добровольно, не как мобилизованные, и, конечно, вот и с племянником она обсуждала эти вопросы.

— Как вы восприняли, что Рамазан, а потом Земфира собираются ехать на Украину?

— Я вам расскажу интересную вещь. Я узнала об этом, когда он уже ехал туда. Я ему позвонила, спросила: «Ром, ты к нам на Пасху эту к нам придешь?» А он: «Нет, не приду. Я еду на Донбасс». То есть, когда я узнала, он уже был в пути. И Земфира точно так же. Для меня она уехала в Санкт-Петербург. Я узнала об этом [поездке в Донецк], только когда стали выходить первые ее ролики оттуда. Я узнала, что она там. А так для меня она уехала отдыхать в Санкт-Петербург. О том, что они едут на Донбасс, они мне не сказали.

— Почему она все-таки решила поехать на Донбасс? Писали, что она отправилась туда в качестве военкора.

— Она переживала, что журналистика почти всегда превращается в орудие пропаганды, а не чисто журналистики. Вот это, наверное, одна из причин поехать в Донецк. Увидеть всё своими глазами. И рассказать, что видела. Она не была связана ни с какими редакциями. Ей это давало свободу действий. Идеалом в журналистике для нее была Анна Политковская. Очень импонировала ей Марина Ахмедова, как ей казалось, женщина смелая.

Потом, конечно, гуманитарка. Она была очень добрым человеком. Она очень жалела людей. И поэтому гуманитарную миссию она всегда тоже очень близко к сердцу принимала. Всегда ей хотелось помочь больше. Вот, наверное, это толкнуло поехать в Донецк.

— О чём вы говорили с ней в последнее время, перед ее гибелью?

— Ну она была просто счастлива. И была под большим впечатлением. Говорила, что там совершенно другие люди. У них другие ценности, колоссальная поддержка друг друга.

— В СМИ писали, что перед гибелью Рамазан спорил с Земфирой из-за ее нахождения в прифронтовой зоне.

— Знаете, какие споры были. Просто Земфира не совсем представляла жизнь в этом регионе. И поэтому она вела себя как в обычной жизни. А там всё немножко по-другому. И тут скорее бытовой спор был, что нужно поосторожней быть.

— А родственники из Киева знают о ее гибели?

— Я, может быть, удивлю, но у нас до сих пор общение поддерживается. И оно не агрессивного характера. И о гибели Земфиры тоже рассказывала.

— Российские патриоты объясняют смысл спецоперации защитой людей Донбасса. А что говорят ваши украинские родственники?

— «Не мы на вас нападали». У них один-единственный довод. Но не этот один довод играет роль, понимаете? Там уже полностью люди пронизаны пропагандой. Оба моих племянника имеют два высших образования. То есть люди неглупые. И вот они, когда я привожу довод, что Бандера — странный герой для Украины, он же военный преступник, они говорят, что это коммунистическая пропаганда. Когда я им говорю, что мы все вместе воевали в Великую Отечественную, они говорят: «Ой, неправда. Воевали белорусы и украинцы, потому что были Украинский фронт и Белорусский фронт». Ну и о чём после этого говорить? Но мы как-то редко касаемся политики. Разговариваем на бытовые темы. И, конечно, о гибели Земфиры, конечно, они сожалеют. И говорят: «Зачем она туда поехала? Она не должна была там оказаться».

— Вы читали, что пишут о гибели вашей дочери?

— Ее гибель на Украине тоже имела резонанс, что меня удивило. Я не знаю, с какой целью это раскручивалось. Не такая уж она значимая личность. Через два дня мне племянник начал скидывать эти скрины [c новостных порталов]. И там писали диаметрально противоположные вещи. Одни писали, что она приехала в Донбасс уговаривать русских солдат не сражаться, вторые — что она русская нацистка. Ну это, наверное, следствие того, что она из партии «Другая Россия». И третьи писали совершенно фантастические вещи. Что она никакая не волонтер, никакая не журналистка, а русская шпионка. И СБУ целенаправленно ее [подорвала], хотя это ерунда. Это была случайность.

Потом в соцсетях украинцы, можно так сказать, со мной очень плотно работали. Это даже не агрессия, это психопатия была. Женщине, у которой погибла дочь, присылали видео, на котором ребят наших мучают украинцы. Видео, на котором украинцы выковыривают ножом глаза нашим мертвым ребятам. И еще пытались меня убедить, что моя дочь была изнасилована русскими солдатами и специально подорвана.

— Как вы узнали о гибели Земфиры?

— Об этом нам сообщил координатор партии «Другая Россия» Юрий Староверов. Он мне позвонил ночью и сообщил. Видимо, Роме было трудно это сделать. Поэтому Юра взял на себя такую миссию. Сообщил, сказал обстоятельства гибели. Вообще, эта партия очень дружная, должна сказать. Конечно, правительству нашей страны опираться бы на таких людей. Потому что тут действительно бессребреники. Люди идейные. Но, к сожалению, с ними неудобно. Им нужно отвечать на вопросы. Они требуют. Они сами готовы пожертвовать собой, но и правительству они предъявляют требования. Гораздо легче иметь дело с лизоблюдами. Только от них нет никого. Идти добровольцем — это вам не на площади флажками махать. Тут нужны душевные силы, смелость и определенная идея.