«К насилию могла привести любая неосторожная фраза». Надежда 5 лет терпела побои мужа

О своем семейном крушении Надежда рассказывает спокойно, без эмоций, только тщательно избегает слова «бить». Надежда прекрасна, но не улыбается. Ее история длится с 2010 года, когда она впервые обратилась к психологам, чтобы сохранить семью.

Семья — из тех, кому обычно завидуют. Все есть, дом — полная чаша, хорошие дети. Надежда и сама поначалу думала: повезло! Любила мужа, занималась их общим домом, рожала детей, верила, что все будет хорошо.

Гром грянул после года совместной жизни, Муж грубо отшвырнул ее в бытовой размолвке. Через какое-то время пошли в ход кулаки. В родительской семье Надежда никогда не видела рукоприкладства, поэтому обида и злость смешивались с ощущением какой-то дикости: как такое может быть? Почему это происходит со мной?

Поначалу она думала, что сможет все поправить сама. Любила, верила, пошла к психологу с установкой на сохранение семьи. Психолог не помог. После очередной ссоры с кулаками она впервые ушла из дома. Муж просил прощения, уверял, что больше никогда себе подобного не позволит, что любит, что дорожит семьей и детьми. Она вернулась. Потом ушла еще раз. И еще. Семь раз она уходила и возвращалась, пока не подала на развод.

— Вопрос «почему вы возвращались к нему» задают постоянно, — говорит Надежда. — Потому что веришь, потому что хочется иметь семью, хочется надеяться на хорошее. Поэтому женщины и возвращаются.

«Сама виновата»

Теперь к насилию могла привести любая неосторожная фраза. За любой мелочью мог последовать взрыв. Вы спрашиваете про детей? Нет, детей он не бил, пальцем не тронул. Но маму бил у них на глазах. Власти обычно бьют тревогу, когда поднимают руку на ребенка. Но не менее серьезную психотравму ребенок получает, когда видит, что папа бьет маму.

— Муж начал говорить, что я сама во всем виновата, я его спровоцировала. И я долгое время всерьез считала, что да, я сама виновата, надо больше молчать, надо быть мягче, надо больше стараться делать так, чтобы этого не произошло, — рассказывает Надежда. — Но это очень большое заблуждение. Потому что как бы женщина себя ни вела, взрыв все равно произойдет.

Признаться в происходящем кому бы то ни было представлялось невозможным. А как? Никто даже и подумать не мог, что в их семье происходит подобное. Муж в социальном плане — адекватный хороший человек, прекрасное образование, юрист, хорошо зарабатывает. Первую настоящую поддержку она получила в полиции. Там участливо выслушали, подсказали, как себя вести в случае насилия — вызывать полицию, освидетельствовать следы побоев, обращаться не к случайным психологам широкого профиля, а к специалистам. И дали телефон кризисного центра.

Это было три года назад. В группу поддержки центра она пришла забитая, пугалась всего, боялась сделать выбор, выразить свои чувства, принять решение. Но все еще была настроена на сохранение семьи. Трое детей, совместное нажитое — рвать не очень легко хотя бы с точки зрения массы юридических крючков. И она еще не верила психологу, когда тот говорил, что насилие не закончится.

Кстати, после обращения в полицию с освидетельствованием побоев муж ее уже не трогал, понимая, чем ему это грозит. Но он словно задался целью выжить ее из дома. Включал в шесть утра музыку, когда дети спали, окатывал ее в постели холодной водой из ведра, выливал на пол шампунь, портил вещи, бил тарелки. Тогда она попросилась в кризисную квартиру — временное убежище для женщин и детей, пострадавших от домашнего насилия.

Кризисная квартира

Попасть в такую квартиру — отдельный квест. На оформление необходимых документов в соцзащите уходит месяц. Нужно сдать анализы на ВИЧ, на реакцию Вассермана, сделать флюорографию, принести справки от терапевта и гинеколога. Представьте, что такой пакет анализов у вас требуют при оформлении в гостиницу. Чем отличается оформление в квартиру, где женщине с растоптанной психикой нужно пожить с детьми несколько недель в безопасности и тишине?

— Социальные работники относились ко мне как к потенциальной опасности, — рассказывает Надежда. — Предупреждали, чтобы дети не кричали, чтобы я их не била, что вообще вести себя надо хорошо. На каждом шагу незнакомым людям приходилось вновь и вновь рассказывать, что произошло. Даже направление на анализы просто так не дадут: «А зачем вам? А что такое у вас случилось? Как это вы хотите уйти из семьи? Меня с матерью отец гонял, ничего страшного». И это недоброжелательное отношение дает очень большой откат. Чтобы пройти через все, нужна очень высокая внутренняя психологическая устойчивость. Без психолога это сделать просто невозможно.

Работа с психологом — большой труд, помогающий расставить все по местам. Сейчас Надежда понимает, что уже во время конфетно-букетного этапа знакомства могла заметить настораживающие звоночки. Постоянный контроль. Куда пошла? Что делала? Почему задержалась на пять минут? Женщина часто воспринимает это как особое внимание, ей кажется, что человек настолько тебя любит, что хочет быть с тобой каждую секунду. На самом деле он просто контролирует каждый твой шаг. Он начинает ограничивать твою свободу, запирает тебя дома. Ты сюда не пойдешь, ты не будешь встречаться с этим человеком. Маленькие красные флажки. Но она не знала, что это флажки, не обратила внимания.

Благодаря психологу-специалисту, произошел необходимый поворот в сознании. Надежда поняла, что не сможет спасти семью, и подала на развод.

Муж отказался делить дом

Теперь судья в суде спрашивает: «А вы вообще любите своих детей? То, что вы судитесь, это ничего для детей?» А ничего для детей, что маму при них избивают? Но судьи словно встают на сторону обидчика. И если у женщины нет поддержки, сомнения возьмут верх, и намерение разорвать круг насилия сорвется. А как в суде делить имущество, если муж не хочет ничего делить? Если он первым подаст на определение места, где будут жить дети? Женщина в таком суде легко проигрывает. Поэтому многие женщины и терпят.

— Когда я разошлась с мужем и уехала из дома, столкнулась со многими трудностями в юридическом плане. Муж отказался делить дом и уезжать из него тоже отказался. Трое детей, старший, подросток, тянется к отцу. Как быть с детьми? Много раз обращалась в полицию, мне сочувствовали, давали советы, но разводили руками: «Мы не знаем, как вам помочь». И это тоже проблема, — говорит Надежда.

Решение проблем они с мужем отложили на несколько месяцев. Сейчас женщина живет с младшими детьми у родителей (старший остался с отцом) и учится на психолога.

— Хочу сказать тем, кто попал в подобную ситуацию и читает это. Не бойтесь обращаться к профессионалам. Они могут вам помочь. К сожалению, я очень долго пыталась решать многие вопросы самостоятельно. Но только когда попала сюда, в женский кризисный центр, поняла, что нашла реальную поддержку и помощь.

За 15 лет существования кризисного центра он помог 10 тысячам человек. В среднем это 667 человек в год, 56 в месяц, двое — в день. Сегодня в центр обращаются за помощью ежедневно 10 человек. Мировая статистика такова: каждый третий сталкивается с проблемой насилия в семье. Чаще всего они молчат.