«Впервые я попал в вуз только после получения диплома»

Первый раз я попал в свой вуз через 20 лет после получения диплома. Попал, чтобы рассказать преподавателям вуза, как обучать людей с инвалидностью, да и вообще смотреть на жизнь открытыми глазами. В первые минуты была некоторая неловкость. А потом мне говорили спасибо.

В детстве я ужасно хотел стать следователем. Собственно, когда целыми днями лежишь на кровати и из всех развлечений у тебя — только книги и телевизор (в качестве пульта от телевизора используется швабра), времени на мечты — столько, что ты им даже можешь поделиться со страждущими.

Но я не делился. Я хотел стать следователем. Как минимум — Глебом Жегловым.

Как Глеб Жеглов будет ловить преступников, сидя в инвалидной коляске, я не думал. Ну, как-то будет. Не отказываться же от мечты из-за такой ерунды, как коляска! Путем долгих уговоров медицинской комиссии в мою справку по инвалидности внесли запись, что я могу работать юристом. Это была наша с моей мамой победа. Ведь до этого в справке было написано лишь одно: могу работать на дому, собирая мелкие упаковки и детали.

После того как появилась запись о возможности работы юристом, мы поехали поступать на юрфак университета имени Лобачевского.

Это было именно «мы поехали» — в давние времена так, наверное, барин с чадами и домочадцами выезжал из своего имения в Москву.

Я долго готовился — днями и ночами зубрил историю и русский язык (свободное время скукожилось и улетучилось).

Папа долго продумывал «план наступления» и просил больницу предоставить нам машину скорой помощи: своего транспорта у нас тогда не было, а ехать на общественном — не вариант.

Мама долго договаривалась с приемной комиссией, чтобы у меня приняли два экзамена в один день.

Сейчас, когда я, случается, по десять раз в неделю курсирую между разными городами и порой даже ночую в машине, вспоминать эти сборы забавно… Но так все и было.

Экзамены сдавал прямо в скорой помощи — попасть в университет оказалось делом невозможным. Преподаватели пошли мне навстречу в буквальном смысле. Они еще много раз шли навстречу — во время сессий приезжали ко мне домой в Заволжье, чтобы принять экзамены, разрешали приходить на лекции моей маме вместо меня: она старательно конспектировала теорию, а я потом учился по ее конспектам. Учился взахлеб.

Читал учебники, писал курсовики и рефераты — преподаватели говорили, что потом зачитывали их вслух перед группой.

Мои студенческие годы мало походили на те, о которых принято вспоминать. Не было ни долгих посиделок у друзей в общаге, ни ночных клубов, ни ночных же бдений перед экзаменами.

Их вообще могло бы не быть — моих студенческих лет.

Если бы моя мама не добилась, чтобы в справку вписали «может работать юристом».

Если бы преподаватели университета не согласились принять у меня экзамены в скорой помощи.

Если бы они же ездили ко мне в Заволжье на сессии.

Они ведь не обязаны были это делать. Никто не заставлял. Не было никаких норм и правил по обучению студентов на инвалидных колясках. Они могли бы сказать: «Извините, но у нас — строгое посещение, а экзамены сдаем в кабинете 305. Да, это на третьем этаже. Да, без лифта. Нет? Ну, ничем не можем помочь».

Но они так не сказали. Они ездили, проверяли, принимали. Они верили в меня и дарили мне крылья.

А я страстно хотел хотя бы одним глазом посмотреть, как же он выглядит изнутри — мой универ.

Прошло много времени. Я закончил университет, продвинулся в карьере, стал узнаваемым человеком. Но желание посетить любимый универ меня никогда не оставляло.

Рассказать преподавателям ННГУ об инклюзии меня попросили внезапно. Согласился ли я? Да я уже сидел в машине и мчался на проспект Гагарина, когда в воздухе еще висело мое: «Да-а-а!»

Он был по-прежнему не совсем доступен — главный вход в университет. Но организаторы быстро решили эту проблему. С физической подготовкой у них все хорошо.

А потом я шел по коридорам своей alma mater.

— Роман Геннадьевич, вас уже ждут, — говорили мне.

— Секунду, — просил я. — Мне хочется надышаться воздухом своего вуза.

Жаль, среди преподавателей, которые собрались на мой мастер-класс, не было тех, кто когда-то ездил в Заволжье и принимал у меня экзамены — много времени уже прошло.

Но были те, кому совсем скоро предстоит учить студентов с инвалидностью: вуз держит курс на развитие инклюзивного образования. Скоро здесь появятся пандусы и тактильные плиты (я уверен, что появятся), скоро среди студентов будут и незрячие, и неслышащие, и такие, как я — на колясках.

Мы говорили с преподавателями о том, как важно поддержать человека в его первых шагах. Я благодарил их за то, что вуз дал мне возможность получить диплом. Рассказывал им, как общаться с людьми, у которых есть инвалидность — чтобы было легко и комфортно всем. Рассказывал, как важно верить в своих студентов и показывать им горизонты.

Они улыбались.

Они видели во мне свободного человека.

Того, кто много лет назад стартовал из их учебного заведения в большую жизнь. А я им был очень благодарен. Они подарили мне крылья. Подарили крылья и научили летать.