Роман Пономаренко: «Человек на коляске может осуществлять свои мечты»

Я стоял на сцене. Полный зал. Полумрак. Сотни глаз. «Ты не волнуешься? — спрашивали меня перед выступлением. — Ты же будешь у всех на виду». Я большую часть жизни передвигаюсь в коляске. Я и так у всех на виду.

Это было первый TEDx. Для меня — первый. Он проходил в Дзержинске. Меня позвали рассказать о себе. И я понял, что не могу отказаться.

Потому что знаю: самым лучшим проектом, который реализует человек, может стать его собственная жизнь.

Он решил, что я прошу милостыню

Однажды я стоял возле магазина. Просто стоял, вдыхая запах первого снега — примерно как сейчас. В ранних сумерках снежинки были едва заметны, но я чувствовал их кожей рук, холодными каплями на щеках, замерзающими ушами…

— Браток, возьми, — ко мне потянулась чья-то рука.

В грязных, давно не видевших мыла пальцах блеснули две десятирублевые монетки.

— Браток, как же тебя жизнь-то… — вместе с «братком» в воздух вылетело облачко перегара.

Передо мной стоял мужичок из тех, кого называют «работяга». Вся жизнь: завод — дом, дом — завод, после смены — пивка, а в выходные — как следует!

Он решил, что я прошу милостыню. И протянул мне 20 рублей.

К тому моменту у меня было высшее образование, опыт работы в налоговой инспекции, двое детей и свой бизнес.

Мы расстались с работягой только после того, как я сам дал ему сто рублей.

Это расхожий стереотип: если человек на коляске, он может только просить денег.

Нет. Если человек на коляске, он может осуществлять свои мечты. И если уж я не оставил ни одну из своих мечт нереализованной, то почему то же самое не делаете вы?

«Нет. Извините»

Помню, как вернулся домой из больницы. Мне было 13 лет. Два предыдущих года я провел в реанимации, на операциях и в палатах общей терапии. Врачи пытались вернуть мне возможность ходить. Потом сказали: «Нет. Извините». Меня привезли домой, положили на кровать и закрыли дверь.

За окном цвела сирень и пели птицы.

Я лежал. И не мог даже сесть.

Вообще-то, я должен был бы заплакать, впасть в уныние или, например, возненавидеть судьбу.

Но мне было некогда. Я мечтал стать следователем. Мечтал страстно. И стал юристом. Не следователем, конечно — но лишь потому, что к тому моменту меня увлек несколько иной формат помощи людям.

Я уже рассказывал: налоговая, бизнес, общественная деятельность, всероссийские проекты. Каждый раз, когда я начинал что-то новое, мне говорили: «Рома, зачем? У тебя и так все хорошо, оставь, как есть! Не лезь!»

— Как ты поедешь в Москву один, без сопровождающего?

— На машине в Геленджик? За рулем? А вдруг с тобой что-то случится?

— Бизнес? А если прогоришь?

— Играть на бирже? Там же можно потерять деньги!

«Не получится» — оно сопровождает меня фоном большую часть жизни.

Знаете, что я отвечаю? Я ничего не отвечаю. Просто делаю то, что считаю нужным. Все завистники уйдут. Все советчики выскажут свое мнение и отправятся своей дорогой. А с вашим решением жить только вам. И никому больше.

Поэтому я иду вперед. Сжигаю мосты. И делаю то, что считаю нужным — не обращая внимания на «не получится».

Не обращаю внимания на «не получится»

Однажды я увольнялся из налоговой инспекции. Я проработал там пять лет, досконально изучил весь процесс, был на хорошем счету — и прочее, и прочее.

Но я не хотел всю жизнь просидеть там и состариться за транспортным налогом.

— Ты не боишься увольняться с работы? — спросила меня коллега.

Она сидела за столом, обложившись бумагами, и у нее дергался глаз.

— Как можно бояться уйти оттуда, где ты всегда на нервах? — спросил ее.

Она не поняла меня.

Я не понял ее.

А другой коллега признался, что завидует моей дерзости. Моему умению вот так взять — и уйти.

Закрыть за собой дверь — и не оглядываться назад.

— Что же здесь трудного? — спросил его.

— У меня жена, дети, — ответил он и осекся. Потому что у меня тоже – жена и дети. И его аргументы разбивались о мою инвалидную коляску. Если могу я, почему не может он?

Он не ушел.

Он до сих пор ходит на работу, и тянет лямку, и радуется только когда наступает отпуск, потому что можно уехать в деревню и не видеть, не слышать, не думать.

Боюсь, только «не думать» — не получится.

У юристов есть понятие «акт гражданского состояния». Родился, женился, родил детей, возможно — развелся, умер. Миллионы из нас так и проживают: от одного акта к другому. Больше — ничего. Никаких переломных этапов. Не о чем вспомнить. Нечем гордиться.

Нечем жить.

Я не хочу — так. И я не буду — так. И это дело каждого — как прожить свою жизнь. Все барьеры — внутри. Поверьте. Я знаю.