«Зашёл комбат, и мой айфончик уплыл»: нижегородские дембеля поделились историями о современной армии

Сегодня в Нижегородской области начался осенний призыв: свой долг Родине отправятся отдавать 2000 парней. Хотят или нет, ребята всё равно думают о том, что будет тяжело — не говоря уже об их мамах и девушках, которые зачастую считают воинские части отдельными филиалами ада на Земле. Да ещё на прошлой неделе 19-летний солдат сбежал из Мулино, чтобы уехать к себе домой в Киров... Чтобы выяснить, что представляет собой российская армия в наши дни, NN.RU пообщался с нижегородскими дембелями, которые рассказали много интересного про дедовщину, еду и повседневный распорядок.

Прежде чем окунуться в современную армейскую реальность, немного пробежимся по цифрам. Мы уже сказали, что в этом году из области призовут около 2000 человек, причём 800 парней — из Нижнего Новгорода. Сейчас военную службу проходят более 5000 нижегородцев. Первые отправки начнутся во второй половине октября: закончится осенняя призывная кампания 31 декабря.

Но всё ли так хорошо в российской армии? На прошлой неделе в Сети появилась информация о 19-летнем Евгении Демине, который служит в городе Наро-Фоминске, а в Нижегородскую область прибыл на учения. По неподтвержденным данным, парень ушёл в самоволку из Мулино и автостопом отправился домой в город Вятские Поляны Кировской области, и вряд ли это от хорошей жизни.

NN.RU пообщался с двумя нижегородцами, которые недавно вернулись на гражданку, и с одним действующим военнослужащим, согласившимся рассказать о своей армейской жизни на условиях анонимности.

— Я попал в инженерные войска. Учебка у меня была в Кстове: пробыл в ней около четырех месяцев. Потом отправили в Подмосковье в город Наро-Фоминск. Служил в инженерно-саперном батальоне, — рассказал NN.RU Дмитрий Сопот. — В учебке подъём был в шесть утра (в выходные в семь), умывание, зарядка, потом завтрак, построение, затем учёба: в первой половине дня обычно теория, записывали ТТХ машин и как правильно рыть траншеи. После обеда либо физподготовка, либо различные военные мероприятия. Обычно были всякие повседневные задачи, таскали постоянно что-то туда-обратно. Осенью листву подметали — очень содержательно. Если кратко обобщить службу в учебке и в войсках, скажу так: первое — это «армия здорового человека», второе — «армия курильщика». Основной претензией именно к войскам было то, что всё — не образцово-показательное. Всё старое, никто ничем не занимается нормально.

Алексей Поликарпов служил в других войсках — железнодорожных. Учебная часть находилась в Подмосковье, по его словам, она чем-то походила на элитную.

— В учебке была в основном теория, практики совсем немного. Записывали всё про железную дорогу. Пробыл там пять месяцев, и мне понравилось. Сперва казалось, что все сами за себя, но со временем понимаешь — каждый человек должен помогать другому. Так ещё нас морально готовили к тому, что будет полное очко. И твердили — раз вы попали в железнодорожные войска, то должны осилить все трудности и препятствия. Нам говорили, что войска отличаются от учебки, и это правда.

После учебной части Алексея отправили в часть, которая находится в Георгиевске — это на границе с Кабардино-Балкарией.

Пока мы говорили с ребятами, стала заметна одна вещь — всё, что ни спроси про армию, отскакивает от зубов. Причём ладно бы этим грешил только срочник, но это касается и Алексея с Дмитрием, недавно уволившихся в запас. Может показаться, что распорядок дня они помнят наравне с таблицей умножения.

— Вставали в шесть утра, шли на зарядку, потом на завтрак, а после этого было построение батальона — стояли и пели гимн России. Дальнейший распорядок дня зависел от решения командира части, — вспоминает Алексей. — После обеда нас отправляли на рабочку. Она заключалась в том, что мы клали рельсы: должны были проложить четыре километра. Часто таскали вручную — одну рельсину несли человек 12, она чуть больше тонны весит. После ужина, который был в семь, нам давали время позаниматься своими делами: можно было почитать, просто отдохнуть. Вот что помню прямо точно — РХБЗ (радиационная, химическая и биологическая защита. — Прим. ред.) всегда по средам. Был и парко-хозяйственный день (ПХД), он по субботам. В воскресенье был отдых от работы: либо занимались спортом, либо ходили в клуб, где смотрели документальные фильмы про военных, иногда кино про войну. Если у начальника клуба было хорошее настроение, то включал фильмы по желаниям солдат — правда, порно не разрешал (Смеётся.).

Срочник, пожелавший остаться анонимным, проходит службу в мотострелковых войсках. Он рассказал, что зимой подъем был не в 6:00, а в 4:30, потому что нужно подготовить очень много техники: а перед тем как прогревать машины, нужно вручную раскидать снег. Но и отбой был раньше — на сон выделяли столько, сколько положено.

— После подъёма и подготовки техники мы отправлялись на завтрак, а потом на батальонном разводе давали задачи. На дивизионном построении всё было намного дольше, и иногда мы полтора часа тупо стояли на морозе.

Не менее любопытны и отдельные воспоминания парней о еде.

— На завтрак картошка с рыбой бывала, на ужин тоже. Обычно яйцо и молоко давали — до армии его не пил, но там пришлось. Всё, что давали, съедал. Постоянно есть хотелось, потому что нет возможности поесть в любое время, как на воле, — вспомнил Дмитрий. — У нас было что-то наподобие «шведского» стола: два салата на выбор, одно первое, одно второе, компот или молоко. Но всё самое вкусное съедали те, кого запускали в столовку первыми. Бывало, что придёшь и ешь хлеб с двойной порцией молока.

У Алексея ситуация была получше.

— Мне отец рассказывал, что раньше в армии была стандартная еда — перловка и ничего более. У нас всегда был выбор. И рис был с говядиной, и рыба. Забавно, какой в армии борщ: там плавали только капуста, морковь и картошка, никакого мяса. На Новый год мы с пацанами скинулись и организовали себе небольшой стол: были шашлык, лимонад, картошка. Небогато, но каждому хватило. Чипок был хороший — даже шаурму продавали.

— Когда я пришёл, многие воротили нос. Стоит остаться голодным несколько раз, будешь есть всё — тупо на инстинкте. Обед всегда плотный, я наедаюсь вдоволь. А вот ужин как-то ни о чём, после него ходишь голодный, еду же с собой таскать нельзя, — рассказывает срочник. — Больше всего нравится суп, точнее, его разнообразие. Но если говорим про гречку или макароны, то всё какое-то водянистое что ли. В общем, в плане питания даже получше, чем в холостяцкой реальности.

Состояние обмундирования и условия проживания

По словам Дмитрия, он впал в небольшой шок от того, какую форму ему выдали: она была дырявая, масляная и как будто вообще не стиранная.

— Пытался привести её в порядок, но она даже высохнуть не успевала, всегда полувлажную на себя надевал. Ближе к весне я купил себе форму, потому что меня замучили, мол, она рваная. Да, была в заплатках, но такую уж дали.

Нижегородец не очень много времени провел в части, больше ездил по командировкам и на полигон. Там были полевые условия, в которых не очень комфортно, но «ничего страшного, главное было поесть и погреться».

— Я жил в кубрике на восемь человек: ремонт не очень, но жить можно, — вспомнил Алексей Поликарпов. — Кровати были железные двухъярусные — скрипели. Если будешь ворочаться и упадешь, то спокойно можно было убиться об тумбочку. В целом же нормально, чистенько, без всякой живности.

В современной российской армии категорически запрещается пользоваться смартфонами, а также «любой другой техникой, содержащей возможность аудио-, видеозаписи и отслеживания геолокации». Максимум — это кнопочный «тапик». Более того, с недавних пор это не просто запрет, а официальный запрет на федеральном уровне (Федеральный закон от 6 марта 2019 г. № 19-ФЗ «О внесении изменений в статьи 7 и 28 Федерального закона "О статусе военнослужащих"»).

— Телефоны нам выдают раз в неделю по воскресеньям. Кто-то ныкает вторые телефоны, но я не вижу в этом смысла — каждый раз трясешься за свою шкуру, — считает мотострелок. — Дела обстоят так: если спалишься, то всё, считай, рота нарвалась на глобальную проверку. Будут шмонать кровати, тумбочки, все прочие места. Многие прячут в матрасы, но это очень тупо — сержанты и командиры знают про эту нычку, слишком банально. Только вот не все места они знают.

Дмитрий рассказал, что у них в части было специальное дерево, к которому телефоны прибивали толстыми гвоздями. Какие-то дорогие смартфоны не трогали.

— Под конец службы и у меня была интересная ситуация. Я сидел в кубрике, лазил в телефоне — зашёл комбат, и мой айфончик уплыл. Больше я свой телефон не видел, так и не смог вернуть.

Забавной историей поделился и Алексей.

— Помню, парень добавился во «ВКонтакте» к своему командиру роты — а это было ночью. Тут же громыхнуло: «Рота, подъём». Этот пацан три дня драил толчки и ходил в наряды, а его телефон прибили гвоздём к дереву. Неплохой, кстати, был, тысяч 15 стоил. Потом он купил себе второй, но его растоптали — не повезло, в общем.

Пожалуй, дедовщина — это одна из самых печальных сторон в истории российской армии. Возможно, что ребята, идущие служить, их родители и близкие переживают больше как раз из-за этого момента, нежели из-за вопросов проживания и питания. Однако герои нашего материала сошлись во мнении, что в современной армии дедовщины почти не встречается — либо есть сплоченный коллектив, либо солдат всегда занят и под присмотром командиров.

— У нас в части всех дедов отправляли на полигон, чтобы делом были заняты — они приезжали только на выходные помыться. Но мы им были до барабана, — рассказал Дмитрий. — Никто никогда просто так не докапывался. Да и когда нам самим оставалось немного до дембеля, ничего подобного от сослуживцев не замечал. Просто молодые делают более грязную работу — принеси, подай.

Алексей согласился с Дмитрием, но подчеркнул — если рота перестаёт слушаться вышестоящее руководство, от сержантов до капитана, то начальство придерживалось дедовских понятий.

— Нас спокойно могли оставить без сна — иногда просто стояли до утра. Из-за того, что один накосячил, наказывали всех, как у мушкетёров. Правда, случалось, что мне приходилось драться. Сейчас я даже не помню, из-за чего у меня были конфликты: в основном всё дело во вспыльчивых ребятах, которые строят из себя Рембо. Вот и приходится им показывать, что это не так. Не останавливало даже то, что нам с первого дня говорили: если узнают, будет жёсткая разборка, да ещё и в дисбат могут отправить.

— Помню, в середине сентября заместитель командира по тылу сказал нам: «Сейчас осень, друзья мои, а мне так хочется лето вернуть. Возьмите-ка зелёную краску и покрасьте все эти жёлтые и красные листья, а те, которые опали, прикрепите обратно степлерами. Пускай у нас всегда будет лето, чтобы не было печального настроения», — вспомнил Алексей. — Обычно у нас с самого утра была уборка плаца и территории части. Иногда мётлы ломались, и инструменты для починки не было — тогда мели плац ломом, листики собирали вручную, а лужи — совочком и в ведро. Что скажу про командиров: начальство было строгое, но многие с юмором. Рассказывали нам, как они служили, случаи всякие забавные. Если им смешно, то вся рота тоже смеётся, хотя все ощущают фейспалм.

Если вы недавно прошли воинскую службу и вам есть чем поделиться — случаями неуставных отношений или просто забавными историями, пишите нам на почту news52@iportal.ru.