«Предложили лекарство от ВИЧ»: нижегородец рассказал, как его лечат от коронавируса

Нижегородец Александр Маслов болеет коронавирусом уже 11 дней. На шестой день его положили в городскую больницу № 28 Московского района с левосторонней верхнедолевой пневмонией. Там мужчине назначили препараты и устройство для дыхания кислородом, а в палату даже приходил министр здравоохранения Давид Мелик-Гусейнов. О том, почему больные лежат на животах и как протекала болезнь Александра Маслова, читайте в его колонке.

Не у всех коронавирус проходит с лёгкими симптомами, даже у молодых. Мне, например, 35. Вызывая скорую, я ожидал, что мне для постановки диагноза сделают компьютерную томограмму (КТ) лёгких, но, к сожалению, 2 мая в 28-й больнице КТ не работала (вроде бы сейчас аппарат починили, сейчас я жду направление на неё). Мне сделали рентген и поставили диагноз «левосторонняя верхнедолевая пневмония».

Начиная с первого дня, мне дважды в день утром и вечером кололи в вену антибиотик «Цефтриаксон». У меня на него началась какая-то реакция (сыпь, покраснения), и мне его заменили. В живот колют «Гепарин» для разжижения крови (прямо в пресс). В таблетках дают ещё один антибиотик — раз в день «Азитромицин», от кашля трижды в день «Амброксол» и парацетамол для снижения температуры.

На второй день (3 мая) мне предложили лекарство от ВИЧ — «Калидовир». Поскольку на него нет клинических испытаний по поводу действительности в отношения коронавируса, то мне дали подписать письменное согласие на его применение (в принципе все подписывают, если хотят лечиться, на сайте лекарства написано, что оно рекомендовано и от коронавируса).

Ну и самое главное, первые два дня у меня в палате было устройство для кислородоснабжения. Основная беда вирусной пневмонии — недостаток кислорода в крови. Количество кислорода меряют приборчиком на палец. Когда я поступил, у меня он был 96, и ночью снижался. В первую ночь до 94–95, а вторую до 92–93. Мои часы Гармин одно время показывали и 90, но врач сказала, что мои часы врут, и на приборе показывают выше (путём одновременных замеров мне показалось, что на 3–4 процента). Я не знаю, чему верить, но дышал я очень часто, чтобы хоть как-то повысить уровень кислорода у себя в крови.

Кроме того, уровень кислорода повышается, если лежишь на животе или на боку, а не на спине, поэтому до 16 часов в день рекомендуют лежать на животе. А спать лучше на боку.

На третий день больницы (восьмой болезни), меня перевели в другую палату, здесь уже не было устройства для дыхания кислородом, потому что оно требовалось более тяжелым больным. На четвёртый день к нам с проверкой в больницу приехал Давид Мелик-Гусейнов, замотанный как все врачи, в полной белой экипировке. Я как раз спал на животе, он спросил, рассказывали ли нам, почему на животе надо лежать? Никто не успел ответить, и он рассказал про кислород. На спине лёгкие работают хуже!

Но реально лучше мне стало на десятый день болезни (пятый день в больнице), те есть сегодня. И температура упала до 36,8, и кислород повысился до 97–98.

Жду направление на КТ. И ещё нам говорят, что нас выпустят, когда тесты на коронавирус дважды покажут отрицательный результат. Мазок для теста из носа и горла нам берут через день.