«Славина ее фамилия?». Путин прокомментировал обыски у нижегородской журналистки накануне суицида

Президенту РФ Владимиру Путину доложили о деле, связанном с самосожжением нижегородской журналистки Ирины Славиной у главного здания Управления МВД по Нижегородской области. Об этом главе государства рассказали во время встречи с членами Совета по правам человека, который состоялся 10 декабря 2020 года.

О проблеме главе государства рассказал член Совета Евгений Мысловский, который некогда сам работал в силовых структурах. По его словам, за последние 15 лет в уголовном правосудии сложились тревожные тенденции — рейтинг доверия людей к системе как следствия, так и судебного производства значительно упал. Как пример, он привел случай с нижегородской журналисткой.

По словам Мысловского, действия нижегородского СК «изначально были направлены на отрицание какой-либо связи обыска с самоубийством», однако, как он считает, действия со стороны сотрудников СК могли всё же подтолкнуть Славину к суициду.

Владимир Путин выслушал члена Совета, однако версия о том, что действия следователей могли спровоцировать самоубийство Славиной, вызвали у него сомнения. Публикуем расшифровку диалога между членом СПЧ и президентом России.

Евгений Мысловский: То, что Славина была психически не совсем уравновешена, сомнения не вызывает, но, по-моему, здесь вопрос о состоянии некоторых следователей и их руководителей, — утверждает член Совета. — [...] Это надо было собрать и организовать группу на выезд в пять часов утра, чтобы к шести утра быть на объекте, надо было организовать транспорт, всё это выходит за рамки организационных возможностей следователя и возможно только с согласия его руководства. Но насколько нужны были эти хлопоты? Давая оценку по данному конкретному делу, мы можем с уверенностью говорить о том, что тут действовали по принципу «сила есть — ума не надо». А действия следователя объясняются лишь одним — ему все сходит с рук.

Самое первое впечатление — это полная необоснованность решения о производстве обыска. Единственным основанием для этого являлась невнятная справка от центра «Э». После скандала с самосожжением Славиной вся изъятая у нее техника тут же была возвращена родственникам, поскольку не содержала интересующей следствие информации. Так вот ради чего десяток вооруженных собровцев вломились в шесть утра в квартиру, где явно не ожидалось какого-либо сопротивления? О чем думал следователь, когда шел в суд за разрешением на производство обыска жилища?

Владимир Путин: Вы привели несколько конкретных примеров, в том числе связанный с суицидом и этой трагедией. Человек погиб. Славина, да, ее фамилия? Что там, уголовное дело против нее возбудили? Она была подозреваемой, субъектом уголовного дела? [...] Я просто не понимаю, что было тогда причиной для суицида, если она не была даже объектом следствия?

Евгений Мысловский: Это ума не хватило у следователя пригласить ее к себе на допрос! Она же журналист, она всяко была в контакте с различными пусть даже и оппозиционерами. Почему-то у губернатора области хватило мужества встречаться с ней один на один и обсуждать эти вопросы, а у следователя — нет, нужно было вот такой террористический акт устроить. У меня, как у бывшего следователя, это в голове не укладывается.

Владимир Путин: Понятно, то есть вы сказали, что она была неуравновешенным человеком. Это трагедия. [...] То есть напрямую это всё-таки не связано с какими-то злоупотреблениями со стороны органов следствия.

Евгений Мысловский: Ну это психика, она у нее такая, ну кажется ей, что ее затравили. [...] Это чисто человеческий фактор.

Владимир Путин: Я понял. Смотрите, теперь я хочу поблагодарить вас за то, что вы работаете над этим, это всегда важно. Вы, как бывший следователь, привели конкретные примеры. Проблем в ходе следствия и судебных разбирательств — их всегда и везде огромное количество. Просто огромное. Спросите у любого адвоката, он вам назовет десяток, а может, и тысячи, как они считают, неправомочных решений, и так далее. Но всё-таки давайте согласимся в том, что отдельные примеры не [показательны], если нет статистики, которая говорила бы о массовости нарушений, всё-таки не позволяют нам сделать вывод об эффективности или неэффективности системы в целом. Над каждым конкретным случаем надо работать.

Напомним, Ирина Славина покончила с собой 2 октября 2020 года у памятника «На страже закона», расположенного на улице Горького. Перед смертью журналистка оставила на странице в Facebook запись: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».

За день до самоубийства силовики явились в квартиру Славиной, они искали свидетельства ее связи с движением «Открытая Россия», чья деятельность признана нежелательной в стране. Сотрудники регионального СК не находят связи между этими событиями, позиция ведомства осталась неизменной даже после проведения двух проверок по возможным злоупотреблениям полномочиями со стороны силовиков — Следственный комитет отказался возбуждать уголовное дело по подозрению в доведении до самоубийства.

На 40-й день после гибели Славиной NN.RU выпустил большой текст, посвященный этому уголовному делу и обыскам, которые прошли 1 октября у нижегородских активистов, включая вискария храма «Летающего макаронного монстра» Михаила Иосилевича. Мы попытались разобраться, насколько правомерны были действия силовиков, пришедших с обысками к людям, которые проходили по делу всего лишь в качестве свидетелей.